Почему написано, что последнее сообщение Жюльетт? Зис из глюки, же круа.

МИЛАЯ МОЯ АЙРИШКА!!!!
С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ!!!
Ты уже, наверное, всё отпраздновала, и подружки нанесли тебе гору всяких ярких замечательных подарков и прислали кучу открыток. И пусть в мой почтовый ящик мне на этих днях по независящим от меня причинам не пролезть, я желаю тебе всё, что хочу пожелать, здесь. Пожелать именно тебе

:)

Joueuuuuux ANNIVERSAIRE!!!!
Reste bonne et jolie, et que tes yeux brillent chaque matin, chaque midi, chaque apres-midi et chaque soir. Ils sont autant beaux que ton ame - douce et sincere, et tu es comme ca - l'une des plus superbes personnes et femmes surtout que j'ai vus et a qui j'ai parle dans toute ma vie. Que ton travail soit toujours bien passй et que ton amour te trouve. Bientot ou un peu plus tard - mais il te trouvera. C'est juste pour toi, ma chere, douce Eirin, et sache que la partie de mon coeur reste toujours avec toi. Tu es mon amie l'une des plus cheres, et que chaque ton anniversaire tu manges le gateau autant grand que le soleil !

Ta Juliette,
avec tous ses baisers et toute son amitie

О-о-о-о... Жюльетт, ты всегда умела поздравлять :D
Спасибо тебе огромное :)
С огромным, опозданием, но все же!
Еще, раз огромное спасибо!


Merci a toi, Juliette, tes felicitations - c'etait vraiment encore un petit fete pour moi :).
Je pense a toi,
bisous,
Irene

Привет всем!!!
Хочу напомнить о себе:D
Вот вы тут рассписались!!! После моего последнего сообщения здесть столько новых страничек появилось, что я только все пробежала глазами.
Мариночка! Я тебе желаю огромного счастья! Ты нас наверное всех опередила! Но время то наше с девчатами было очень классное! Я с радостью вспоминаю и немного с грустью...вы уже все стали очень близкими!!! Так что всем вам пламенный привет!!!!
Как быстро жизнь летит! Сколько наверно у каждого изменений! Я тоже уже год назад как закончила школу, а потом не захотела дальше отсижевать за партой. У нас в Германии в гимназии 13 классов! Вот и представьте во сколько лет мы тут из школы выходим...Мне захотелось учить языки, живые языки. Так что я поехала работать в место где работают разные нации, куда приезжают туристы со всего мира! Теперь и я могу помериться с вами франей;)
Я ваши все ники тут еще не запомнила. Редко бываю как видите. Но кто-то хотел тут нянькой в Париж. Я знаю одну девочьку из России которая так приехала в Париж и живет там уже 4года. Уже продолжает там учебу которую начала в России. Правда мучается. подработки, с паспортом тоже суетня, матается, мается...Но если вам ето ради франции, ради Парижа и фр. языка под силу...Постараюсь разузнать ее как она это сделала. Может вам это поможет. Но только я не обещаю сделать ео очень скоро. Но при первой же возможности я постараюсь спросить. Потом только останеться найти время и и-нэт чтоб сюда сообщить:) Но пока я "в отпуске" на пару дней. Комп у меня под рукой. Так что постараюсь заглядывать сюда!
Только зря вы так тут Дамиена оскарбили. Некрасиво обзывать человека просто из-зи того что у самого неудача. Не такой он уж и дурак пропащий. :mad: :eek: :eek: Не правда это на мой взгляд!

:( :confused: :confused: :confused:
Не только высшее образование говорит о уме человека. Поверте. В Европе это намного менее ценится чем в России. Еще важно что человек добился, а не только сколько лет он "отсидел". Понятия бывают разные. А вас я за такие слова про Дамиена осуждаю. Потому-что это очень некрасиво и портит всю вашу картину и все впечатление о вас. Такое просто в понятии с "умными девочками" в голове не укладывается.
Вот вам еще моя фотка...ну чтоб вспомнили или узнали...и незобывали;)
До скорого!!!!!!!!!!!

странно...ник мой не поставили...давно не была ...
ЭТО Я LNA!!!!!!!!!!!!!!

Давно интересовалась тем, что Дамьен играл в НДДП Гренгуара и Феба в других составах. Никто не знает, где можно это чудо услышать-увидеть? Ну, или, хотя б, фотографии?;)

Vot i ya, vasha Julietteka. Iz Francii. Kak vi tyt? Kak y tebya rabota, Airin? Kak ychishsya, Alinka? Esmeralda, a ti kak?Skychayu i vseh lybly. Ne mogy vstypat v besedi, no razmeshayu svoi pisma, kotorie ya pisala moei mame. Iz nih vi yznaete, kak y menya idyt dela :-)

Буду рассказывать по порядку, начиная с того момента, как я села в самолёт.

Ещё подъезжая к Шереметьево, я гадала, на какой из самолётов меня посадят. Промахнулась. В принципе, они все там были одинаковые, так что досадно не было. Мы с Юлей, той девушкой, которой было со мной по пути, рассчитывали сесть рядышком, но из-за нашего с тобой тяжёлого багажа так не вышло, и мы оказались на разных сторонах самолёта. Она, правда, тут же с кем-то договорилась и пересела на мою сторону, так что летели мы обе на правой стороне самолёта, у самого иллюминатора.

Сидеть с иллюминатором под боком не здорово, а очень здорово, ведь мы с тобой всю жизнь любим смотреть в окно. Так что я торчала в этом иллюминаторе на протяжении почти всего полёта, успевая жевать всякие вкусности, которые подавали на борту, и болтать со своими двумя соседками – женщиной лет сорока пяти и её семнадцатилетней дочкой. Тоже по совпадению Юлей.

Летели мы, как в фильме «Турбуленция», но народ на борту было этим не испугать. Все оживленно общались, шелестели журналами, выбирали товары по каталогу, но всех переплюнул один пьяный мужик. Лысоватый, громоздкий, он лез в иллюминаторы через соседей и горланил наш российский гимн, чуть только внизу показывался город или деревушка. Ну а я учила своих соседок некоторым французским словам и фразам и помогала половине моей части салона заполнить такие небольшие жёлтые листочки с информацией, кто ты и откуда. Их нужно было предъявить по выходе из самолёта.

Когда внизу показался Париж, местами затянутый облаками, а местами видный совсем ясно, салон зааплодировал. Зрелище было потрясающее. Огромный пласт суши, застроенный мелкими красными, белыми, оранжевыми домиками, яркими цистернами, испещренный дорогами и растилающийся во все стороны, покуда хватает глаз, как будто ему нет ни конца, ни края. Видно, как торчат небоскрёбы, видны искусственные водоёмы, широченные магистрали, Сена и остров Сите посередине, а ещё – потрясающий своими размерами, колоссальнейший, зелёный футбольный стадион, при взгляде на который салон даже застыл; настолько он был большой, притом, что мы ещё были высоко над городом. И тут самолёт совершил крутой вираж, нас понесло влево, через несколько минут Париж закончился, и мы стали снижаться в аэропорт Шарль де Голль.

Всё. Полдела было сделано, и оставалось всего-то ничего. Знаешь, почему-то с самого начала у меня было чувство, что я прилетела домой.

Первая мысль, которая возникла в голове по приземлении на посадочную полосу, была: «Ух ты, а трава тут такая же!..» Нестриженная, наполовину выжженная, где-то ещё зелёная, торчащая и в лес и по дрова. Глупо, но я наивности своей серьёзно полагала, что Европа, а тем более такое великолепие, как Париж, будет чем-то абсолютно отличным от России. А как оказалось…Анекдот на всю жизнь.

Здание аэропорта внутри – пензенский ж.д. вокзал в уменьшенном варианте. Киоски, справочные, тел.кабинки, табло… - всё, как у нас в России, с тем единственным отличием, что у нас работники сидят серьёзные или хотя бы стараются таковыми казаться, а здесь конкретно хохмят, и даже этого не стесняются. Посетители же аэропорта ходят, наоборот, молчаливо, каждый со своим багажом, который везётся спереди, на высокой мощной тележке, которая абсолютно бесплатно берётся чуть поодаль от вертушки с чемоданами. Кстати, свой чемодан я стащила с вертушки без проблем.

Народ из самолёта высыпал кучкой и бегал за своими сумками туда-обратно раза по три, потому как на борту охотно лакомился халявным винцом и шампанским, заказывая себе по нескольку стаканов в час. И вот наконец, когда все собрались (кто с вещами, а кто – и с мыслями), нас выстроили в колонну перед двумя окошками, в одном из которых чернел негр, а в другом восседала похожая на маленькую птичку почти не накрашенная белая француженка. И сразу стало понятно, что этот день принимающие работники аэропорта не забудут никогда.

Французским владело от силы человека четыре (из них одна была летевшая с нами парижанка); несколько понимали по-английски (на борту, помимо наших полиглотов, находись ещё и двое американцев); остальные (а самолёт был набит битком) были патриотами до мозга костей и даже в немецком были ни бум-бум. Бедная девушка в окошке, скрепя сердце, переписывала с жёлтых листочков русские фамилии, накаляканные непосредственно на русском, и тщетно пыталась вытянуть ответ из наших относительно того, кем они являются по жизни, потому что эту информацию наши ещё полчаса назад, высунув от усердия язык, царапали латиницей в самолёте. Дело было в том, что жёлтые листочки все кинулись заполнять сразу же, как только получили, и только написав фамилию с именем на русском языке, услышали, что писать следует латинскими буквами. С такими профессиями, как студент и директор, кто-то ещё справился, и девушка в окошке разобралась (ведь латиницей вышло student и director, что соответствует названиям этих профессий в английском). Зато разобраться, что такое stroitel, prodavets и domohozyaika ей даже компьютер не помог.

Думаешь, наши сконфузились? Да ни в жизни! Кому-то, правда, было несколько неудобно отвечать на вопросы, но их француженка вскоре перестала задавать, когда кто-то с нашей стороны окошка не выдержал и, развернувшись к оставшейся стайке, заметил: «Братцы, фигня».
Негр в своём окошке молчал и подсмеивался над тем, что мужчины гордо прописывали свою фамилию в двух строчках: в строке «Фамилия» и строке «Фамилия в девичестве». Девушка-француженка между тем побеседовала с одним из пассажиров, который говорил на родном ей языке очень хорошо, и даже успокоилась. Регистрация стала проходить тихо и расслабленно.

И тут пьяный (теперь уже вдрызг) мужик, - тот самый, что горланил гимн на борту, а теперь мирно кемарил на своём чемодане, - открыл оба глаза. Никто даже не засёк, когда он успел прошмыгнуть (именно прошмыгнуть, а не бесцеремонно пропихнуться) вперёд через нас! И только тут все заметили, что на нём, оказывается, дорогой брючный костюм и не менее дорогая, пусть и голубо-фиолетовая рубашка. Мужик бодро приветствовал округлившую глазёнки птичку-француженку фразой из «Марсельезы», отпустил ей комплимент на перемешке русского с английским и выкрикнул своё Ф.И.О. на весь аэропорт, да так, что даже индиец в справочном отделе оторвался от своего клиента. То, что произошло дальше, кто-то стал снимать на камеру в фотоаппарате, а кто-то просто наблюдал, уткнувшись в соседа, потому что, прошу прощения за такое слово, не заржать здесь можно было только с большим трудом.

Мужик сбросил с себя пиджак и полез в окошко головой, выкрикивая теперь уже на немецком что-то про, как ни странно. Гитлера и Карла Маркса. Бедная девушка застрекотала на него, что было сил, но нашего мужика было не остановить. Перегаром от него доставало аж до нас с Юлькой, и он уверенно лез вперёд, на француженку, помогая себе локтями и правым коленом. Его бритая под ёжик лысеющая голова встряла в окошко и силилась пролезть дальше, поглубже, несмотря на то, что короткая толстая шея и жирные плечи настойчиво не пускали. Негр покатился по компьютер, а из-за турникета поскакала французская охрана. Мужик её увидел, но лезть к пределу своих мечтаний не перестал. Здесь его прошибло на французский, но что он там наговорил, мы не поняли, потому что девушка вскочила, всклокоченная, красная, злая, как таракан, и запищала на него с такой яростью, что охрана даже перестала бежать и тоже покатилась со смеху,: «Уйдите! Вон! Освободите мне окно!». «Цыпа!..ЦЫПА!...» - сердечно засюсюкал мужик и обиженно сник.

Из окошка его-таки извлекли. И даже штраф не взяли. А вообще он собирался из Парижа лететь куда-то ещё. Ну а мы прошли до конца регистрацию – у негра, потому что девушка больше, видимо, связываться с русскими не решилась, - и негр оказался большим и к тому же любопытным юмористом, который лично меня встретил фразой: «А-а, мадмуазель в синей рубашечке! И что же такое Вы учите в университете?»

* * *

Итак, после того, как на все вопросы был дан ответ, и все добродушно пожелали друг другу счастливого пути, мы с Юлькой встали с нашим багажом около киоска с газетами и журналами (во Франции, кстати, всё ещё пишут о Софи Марсо) и сразу решили, что я караулю наши сумки, а она идёт разоряться на карточку для телефонных переговоров. Юлька ушла. А я осталась и стала наблюдать.

За минут десять, что я там стояла (а прибыли мы в 12.35), мимо меня важно проследовала гремящая золотыми кольцами в ушах, золотыми браслетами на руках и тяжёлой золотой цепью на массивной груди уборщица-негритянка, куча девушек-арабок и девушек из Алжира и прилегающих территорий. Толстых я видела мало и то они были, не считая уборщицы, белые. Чернокожие же все следили за своей фигурой и бегали в брючных костюмчиках, явно купленных в бутике. Юноши подозрительно напоминали арабов и цыган; все черноволосые и смуглые, однако – и не могу этого не признать – красивые. Очень вежливые. Хотя я стояла не у всех на пути, меня порой задевала чемоданом либо тележкой какая-нибудь девица и, не извиняясь, следовала дальше. Юноши и мужчины старательно объезжали наши с Юлькой Мамаевы курганы и от них только и было слышно: «Бонжур» и «Пардон, мадмуазель». Я совершенно не смущалась, так что даже побеседовала с одним высоким молодым человеком минут пять, пока он ждал своего друга в паре шагов от меня, потому что он поинтересовался, откуда я прилетела или, наоборот, куда лечу. Здесь же я в очередной раз убедилась – говори, как хочешь; тебя всё равно поймут, потому что здесь тоже говорят, как угодно душе.

И вот Юлька появилась. Она купила карточку за 7,5 евро и направилась к тел.кабинке (просто столб, а на нём – четыре тел.автомата) – звонить этой самой Кате, которую допрашивали в посольстве полтора часа. Катя должна была рассказать, как добираться из аэропорта до Бордо. Вот тут всё началось.

Кабинка находилась прямо за моей спиной, так что я имела счастье видеть, как Юля в бессилии тыкает пальцами по кнопочкам и ничего не происходит. На карточке присутствовала инструкция – на французском и на английском – и Юлька изучала её с ну очень сосредоточенным видом минут пять, если не больше. И тем не менее она тупо лупилась на автомат, нервничала, тыкала-тыкала-ткала и краснела, бормоча по-русски, что «с этой фигнёй какая-то фигня». Вспомнились гордые слова её мамаши о том, что «она французский знает в совершенстве», и, грех, но меня потянуло на хи-хи. Очевидно было, что она в этой инструкции мало что поняла, однако меня она к автомату не подпустила ни на сантиметр, мотивируя тем, что разберётся сама. Правда, где-то через пятнадцать минут она уже мне не препятствовала.

Французский автомат был устроен крайне удобно. На нём был маленький дисплей, в котором, в зависимости от того, что нужно сейчас делать, высвечивалась надпись: «Снимите трубку» или «Повесьте трубку». Смешно, но Юлька затруднилась прочесть даже это, и пожаловалась, что вообще не слышит гудков, либо слышит гудки занятой волны. А на карточке говорилось следующее:
1) Если Вы звоните с фиксированного телефона, то наберите такой-то код
Если Вы звоните с мобильного телефона ли из кабинки, то наберите такой-то код
Если Вы слышите гудки занятой волны, повесьте трубку – вам должен последоавть автоматический дозвон нашей компании на Ваш аппарат
2) Наберите пин-код Вашей карточки
3) Наберите нужный номер телефона

Поскольку мы звонили из кабинки, я набрала код для кабинки, послушала гудки, повесила трубку, но это не прошло. Тогда Юлька подсоседилась рядышком и тыкнула пальцем в господина, читающего какую-то литературу на скамеечке чуть поодаль.
- Давай спросим у него. Он поможет.
Беспокоить человека, да ещё занятого, по такой глупости я сочла неуместным. Она настаивала. Тогда я, припомнив ей, что она сама не так давно бегала по всем справочным, стремясь всё узнать сама, предложила побеспокоить господина ей. На что стало очевидно, что духа у Юли на это не хватало. Снова вспомнились гордые слова её мамаши о том, что «она французский знает в совершенстве». В общем, решив, что иным способом мы из аэропорта не уедем вообще, я подошла к скамеечке, поздоровалась с господином и, извинившись, поинтересовалась, не мог бы он мне помочь. К моему (уже не очень сильному) удивлению, господин мгновенно отложил всю свою публицистику и совершенно дружелюбно, будто бы мы с ним были знакомы много лет, объяснил мне, что для звонка с автомата нужно набирать код для фиксированного телефона, потому что здесь у компании Франс Телеком вышла недоработка, и в итоге система определяет кабинку как телефон-фикс и звонит только если набирать код для фиксированного телефона. В общем, благодаря ему, мы-таки дозвонились до Юлькиной подруги и в очередной раз убедились, что нам самая дорога на вокзал Монпарнас. До Монпарнаса, по словам подруги, шёл автобус прямо от аэропорта. Довольные и успокоенные (сказать по правде, я не нервничала с самого начала, несмотря на наши мелкие неурядицы), мы вышли через раздвигающиеся двери Шарля де Голля и…не увидели ни автобуса, ни такси.

Не сказать, что бы мы впали в огромный восторг; напротив, здесь нам стало несколько не себе. Не знаю почему, но я как-то не запаниковала; было чувство, что выход найдётся и так, и так. Юлька же, наоборот, оказалась серьёзный паникёр. Тогда, дабы её беспокойство поскорее улеглось, мы вернулись в здание аэропорта и узнали, что взять такси нам сейчас не удастся, поскольку их только что разобрали, и что нужно подождать. Расстроились мы не особенно, поскольку, такси, впрочем, было решением дорогим. Шарль де Голль располагался за территорией Парижа на севере, и поэтому оставалось только гадать, во сколько обойдётся поехать к вокзалу Монпарнас, лежащему ближе к южной окраине. Однако нос мы не повесили, памятуя – как это и не издевательски звучит – о существовании метро (карта которого у нас имелась с собой). Хотя ещё через некоторое время мы разведали, что добраться по метрополитену до заветного Монпарнаса возможно только путём скитаний по его катакомбам несколько раз наверх и вниз, плюс – путём двух пересадок, что нам, девушкам-не-геркулесскам, нагруженным от и до, решительно не подходило. И вот, в 14 часов по местному времени, мы, Юля и Юля, прилетевшие в, если верить СМИ и влюблённым, в красивейший город мира ещё в 12.35, всё ещё куковали в здании аэропорта и затруднялись, куда нам ткнуться теперь. В принципе, мне подходил и таксист, однако бросать Юльку с её «совершенным французским» было не по-человечески, и к тому, хотя бы немного, но она знала Париж.

* * *

Помнишь, в истории с пьяным соотечественником и девушкой в окошке я упомянула об индийце из справочного отдела? Так вот: именно благодаря ему мы уехали покорять страну нашей тогда ещё мечты.

В начале третьего часа дня Юлька взбесилась. Нет, она не шумела на меня, нет. Она просто впала в нервы. И вот, когда она в очередной раз убежала куда-то что-то или кого-то искать, индиец-ресепсионист (как называл справочников в монологах Задорнов), осторожненько покинул свой пост и, подойдя ко мне, заговорил по-английски. Видимо, из-за того, что Юлька бегала мимо него и долбала всех расспросами, а я стояла и караулила чемоданы, он решил, что французским я не владею. Надо сказать, это было очень хорошо, что он так решил. По-английски я не общалась уже давно.

Я глянула на индийца-доброжелателя сверху вниз. Аккуратный, в чёрном костюме с галстучком, он сразу понравился мне, несмотря на то, что я вроде как расист (правда, только по Интернету. К слову, я абсолютно нормально восприняла сновавших туда-сюда темнокожих парижан и приезжих).
- Если Вам нужно куда-нибудь в город, мой друг сейчас направляется туда по поручению. Он работает в аэропорту. Он может Вас подбросить, и недорого за это возьмёт. Куда Вам нужно?

Таким образом, когда Юлька возвратилась из очередного забега, мы забрались в просторный жёлтого цвета автомобиль-микроавтобус, в который наши чемоданы погрузил одетый в костюм высокий негр, и поехали прочь.

На наш вокзал Монпарнас.

* * *

Рассказать, что такое Париж, можно. Париж – это симбиоз телевизионных программ и Днепропетровска. Да, чисто. Да, приятно глазу. Но ничего такого «потрясающе красивого», «лишающего дара речи», «влюбляющего в себя раз и навсегда», «удивительного и неземного», как поют рекламные агенты и побывавшие в городе туристы, здесь нет. Напротив, город очень домашний и знакомый, неспешный и дружелюбный; непосредственный и – за что меня, конечно же, загрызут ярые франкоманы, - самый, что ни на есть, обыкновенный. Его спокойно можно пропустить мимоходом и нисколько об этом не пожалеть.

С очень сильным чувством, что я уже здесь была – и не раз – я ехала и делала снимки улиц и зданий, и, между прочим, не видела некрасивых людей. Люди были абсолютно нормальные; пару раз мне попались очень красивые девочки (правда, почему-то обе под руку с темнокожими ребятами), так что я сделала вывод, что только бедному Саргу так «повезло» с почитательницами его таланта. К слову, когда мы ехали через Париж, мне как-то и в голову не пришло высматривать данного товарища на улицах и в кафе, хотя мы проезжали в аккурат по тем улицам, о которых он постоянно рассказывал в интервью или на своём сайте.

Итак, фотографии сделаны. Если честно, смотреть на них особенно нечего, поскольку автомобиль ехал довольно быстро, и мало что можно было прилично заснять. И вообще, гораздо интереснее смотреть на, что называется, живую натуру, нежели на снимки. И, как показала эта самая натура, в городе есть следующие интересные вещи:
1) Таблички с названием улиц, привинченные на здания – старинные, явно не реставрируемые. На них есть плесень и немного ржавчины, а на некоторых местами отсутствует узор. Болты, на которых крепятся эти таблички, так же из родом из глубокой древности;
2) Трещины на асфальте, разница в окраске асфальта – всё это есть, как бы там кто ни божился. Но вот разметка нанесена повсюду.
3) На улицах и в общественных зданиях отсутствуют урны в российском понимании этого слова. Вместо них над землёй висят полиэтиленовые мешки зелёного или белого цвета, надеваемые на тонкие металлические кольца. Получается нечто вроде баскетбольной корзины. Сюда и бросают мусор, а потом уборщики подъезжают на своихмусоровозах и бросают мешки в огромный бак.
Правда, несмотря на обилие таких вот урн, на асфальте всё равно кое-где валяются баночки из под колы и пустые пакетики из под чипсов;
4) Вопреки свидетельствам на форумах, люди не одеваются, как попало. Вещи глаженные и сочетающиеся по цвету. Люди постарше ходят в костюмах и, не стесняясь, общаются на улице по мобильникам, говоря так громко, как им хочется. Люди помоложе (лет до 30-ти) бегают в джинсах, футболках и майках. Юноши украшены свевозможными кепочками и бижутерией: на очень я многих видела огромные серьги-пуссеты из хрусталя (на алмазы таких размеров денег не хватит) в обоих ушах, по нескольку перстней на руках, всякие цепочки, брелоки, кулоны, фенечки и т.д. Девушки, наоборот, предпочитают минимум украшений, зато накрашены от и до (как на показ мод, притом, что шея торчит из какой-нибудь спортивной маячки). Кожа у людей очень хорошая (в воде здесь напрочь отсутствует хлорка); обувь, действительно, самая разная, иногда не сочетается с одеждой.
5) Увидев это однажды, а потом ещё много-много раз, я просто покатилась со смеху. На очень многих окнах – решётки. Такие, в клеточку. Есть, конечно, и фигурные решётки, но это только на старых домах, где есть балконы. Думать, зачем населению сдались такие уродские решётки в клеточку , долго не пришлось. НА ЭТИХ РЕШЁТКАХ - И СО СТОРОНЫ ОКНА, И СО СТОРОНЫ УЛИЦЫ - ВИСЯТ ТРУСЫ! Да-да, самые настоящие, только что постиранные трусы! Красные, белые, зелёные, с флагом Франции и без него, в цветочек и с надписями; висят и развеваются на ветру. Купить сушильную машину (по размерам она такая же, как и стиральная) многим парижанам не доступно. Во-первых, дорого, а во-вторых, квартиры здесь преимущественно небольшие (поскольку, чем жильё больше, тем выше и плата за него) и ставить сушилку некуда.
6) Дорожные знаки (те самые, что Остановка запрещена» или «Уступи дорогу») сопровождаются табличкой с подписью с объяснением смысла знака. Т.е. висит знак «Парковка» и внизу под ним висит табличка – «Парковка». И в светофорах работают все 3 цвета, но только по нескольку раз в день, в определённые часы (это, как ни странно, утро с 9-ти до 11-ти, день с 13-ти до 14-ти и вечер с 16 до 17.30-ти) светофоры выключаются, и остаётся мигать только оранжевый цвет. А то, что в Европе все ездят по правилам, полнейшее враньё. Никто не обращает внимание на знаки с ограничением скорости – народ фигачит со скоростью 100, 120, 140 км в час, хотя знаки предписывают двигаться не более чем с 80-тью или в крайнем случае 90-ми километрами.

На вокзал Мопарнас мы прибыли где-то минут тридцать пять спустя. Расплатились по 24 евро с носа и вползли в здание вокзала, также совершенно знакомое и привычное. Там мы побегали по кассам, а потом (и случилось это всего через семь минут – я засекла) к нам подошёл приветливый мужчина лет 35-ти (обычный обыватель) и предложил свою помощь. Узнав, что нам нужно в Бордо, он сказал, что нам необходимо на второй этаж, потому как на первом – кассы только пригородных направлений. На второй этаж вёл эскалатор; мужчина спокойно взялся за ручку моего чемодана и, несмотря на мои возражения («Он очень тяжёлый!») водрузил его на ступеньку.
- Да, не лёгкий! – улыбнулся он тут же, повернувшись ко мне, - Вы, наверное, переезжаете?
Я кивнула:
- В общем, да.
Он поехал до верху с нами, свёз чемоданы с эскалатора, указал кассу, справочную и места для ожидания и пожелал счастливого пути. Было это в 14.50, а ближайший поезд TGV на Бордо шёл в 15.15. Но Юлька взяла билеты на 16.10, потому что мы всё равно бы не успели до путей, так что мы уселись в зале ожидания (как раз перед автоматом с напитками и едой), и тут уже гулять отправилась я.

Вокзал – такой же, как и все вокзалы в России. Киоски, кафе, книжки, аптека, люди, магазинчики, реклама. Первым делом я позвонила своим Валеттам-Дальмонам, потом – Юлькиной семье: предупредила, когда и куда мы приедем (в 19.13, на вокзал Бордо Сен Жан). Потом я походила по вокзалу, вышла из него, обошла вокруг, пофоткала, пообщалась с народом, и чувствовала себя в своей тарелке от и до. Дальше ко мне подошёл лысенький месье, достающий мне до плеча, и сказал: «Мадмуазель, Ваша улыбка – самая красивая во всём Париже», на что я ему улыбнулась, он расцвёл, мы попрощались, и я пошла дальше. Незаметно подошло время поезда, посадку объявили за полчаса, мы снялись с места за 20 минут, затем оказалось, что билеты нужно прокомпостировать перед входом в поезд (делалось это прямо на перроне), и в 16.00 мы уже были в вагоне. Багаж мелких размеров все тащили прямо в салон; крупногабаритный багаж размещался в…ну не знаю…фойе. Там стояла крепкая этажерка на все размеры. Я столкнулась нос к носу с парочкой моего возраста; парень с готовностью (я при этом и рта не раскрыла) вытащил из моих рук ручку чемодана и сообщил, что собирается поставить его на третью с низу полку. На что я (по комплекции он был совсем не Кларк Кент) отсоветовала его так безумствовать, потому что, очень тяжело (он кивнул: «Чтобы было меньше жертв»), а я не такая сильная, как он (здесь ему сделалось очень приятно, зато вот его девушку это не порадовало) и вряд ли сниму своё сокровище с такой высоты. Так что чемодан он разместил (меня не подпустил, мотивировав это тем, что «женщина – это не мул») в самом низу. Мы обменялись пожеланием счастливого пути, и разошлись по вагонам, прихватив с собой ручную кладь. Её размещали на полках над креслами.

Помнишь сюжет из новостей, посвящённый смене дизайна интерьера TGV? Так вот, мы как раз и ехали в таком обновленном дизайне. Билеты у нас были во 2-й класс, в 16 вагон. Салон был отделан в зелёных тонах, горели неяркие лампочки, была уютная, спокойная атмосфера очень много пустых мест. Прямо перед нами ехала белая француженка с сыном-мулатом наших лет; мы сидели с ними лицом к лицу, разделяемые узким складывающимся столиком, и разговаривали с этой женщиной. Поезд тронулся, и сразу стало ясно, что своё название TGV (расшифровывается как «Высокоскоростной поезд») получил неспроста. Уши закладывало постоянно, а особенно – в туннелях (через которые мы проезжали, слава Богу, нечасто). Мадам не стеснялась: она вскрикивала, морщилась и подносила руку к уху. Самое интересное, что они с Юлькой обе почувствовали такие вот прелести быстрой езды одновременно; Юлька поморщилась и свернулась калачиком, а мадам простонала: «Это так больно!», в то время как я сидела абсолютно невозмутимо и только удивлённо пожала плечами: «Да нет, всё нормально…» Юноша-мулат улыбнулся и заметил, что меня тоже когда-нибудь накроет. Я посмотрела на него, и спросила: «Ну а если нет?» Он совершено в русской манере ответил: «Давайте поспорим». Я что-то хотела сказать, но тут меня и правда накрыло. Но всё, что ни делается, всё к лучшему. Благодаря тому, что я также не спаслась чуть позднее мадам уже знала новое средство от боли: приоткрывать рот и сглатывать почаще. Она несколько засомневалась: «Ну не знаю…», но потом отметила, что облегчение это правда приносит. А потом ткнула своего сына локтем в бок, чтобы тот не слишком веселился, потому что его позабавило, как мама – женщина солидная – едет с открытым ртом.

Народ ехал в бессознательном состоянии: он большей частью дрых. Подлокотники кресел были мягкие и без усилий убирались назад, поэтому граждане-французы сворачивались на двух креслах сразу и засыпали. Некоторые прибегали к чтению, в окно смотрели только мы с Юлькой, а оставшиеся без журналов и сна бегали в вагон-бар (именно бар, а не ресторан), где можно было либо пожевать, либо взять напрокат мини-ноутбук, предназначенный специально для просмотра DVD (можно было выбрать из 6-ти дисков). Стоило это дело 13 евро, оплачивать надо было кредиткой. Мадам предложила свою кредитку («Давайте, вы мне дадите 1 евро, а я вам – свою кредитку»), но мы отказались и объяснили, что представленный набор фильмов нас не заинтересовал (там из всего можно было посмотреть только «Дневник Бриждит Джонс», т.к. остальное были боевики и история любви пингвина и чайки, но зачем нам сдалась эта Бриджит?) Так что мы ещё поговорили с мадам, а потом вернулся её сын, принёс такой вот ноутбук, и они стали смотреть какой-то боевик. Юлька страдала у окна (ей хотелось в туалет, и вообще она устала), потом её немного прошибло на слезу (она и в Шереметьево расстраивалась от разлуки с мамой), так что я начала её тихонечко утешать, и парень-мулат начал на нас всё чаще и чаще поглядывать. Когда я его за этим поймала (а поймала как? Открыто на него посмотрела), он уткнулся в свой ноутбук и уже не так явно на нас посматривал. Мадам сказала: «Осторожней. Это смелая девушка», извинилась за него и стала дремать. За это время я нашла для Юльки туалет и удивилась, что мне бесцеремонно подмигивал какой-то плюгавенький француз (моего возраста), ехавший со своей подружкой. Несколько раз включался голос машиниста, потом ходил контролёр. Через часа полтора фильм у наших соседей закончился, и парень стал читать молодёжный журнал. На салатовой обложке крупным планом сидела некая блондиночка Гвэн (судя по подписи, из французского реалити «Остров испытаний», с которого мы слизали «Последнего героя») и под её фигуркой в гавайской юбочке и таком же лифчике значилось: «Мне нравятся ребята, которые по характеру немного мачо». Парень читал этот журнал, читал (мама его в это время дремала), и тут снова включился голос машиниста, который передал личное сообщение этому самому парню с просьбой наконец-таки вернуть взятый ноутбук в бар, а то хозяин беспокоиться. Это было весело и те, кто не спал, засмеялись. Парень тоже засмеялся, взял ноутбук и пошёл в бар. Только он вышел за порог (двери открывались нажатием на ручку, а закрывались автоматически), мадам тут же активизировалась, полезла в журнал, провела ревизию. А потом, узрев на обложке эту Гвэн, с раздражением фыркнула, демонстрируя её нам: «Какая глупость!» Дальше у нас была остановка в городе Пуатье, где вышел весь предыдущий вагон и часть нашего, а мы поехали дальше до Бордо.

И да, кстати, всю жизнь думала, что это только в России с Украиной могут строить дома близ железнодорожного полотна. Ан-нет, во Франции таких домов пруд-пруди. И да, здесь тоже есть облупленная штукатурка, некрашеные заборы, огороды (!) и деревянный туалет домиком со скошенной крышей :-) Последних двух ПОЛНО. Причём, серьёзно, по тем же стандартам, как и у нас.

* * *

В Бордо – не в пример Парижу – чтобы пройти с путей в здание вокзала, нужно было воспользоваться подземным переходом. Для таких, как мы, тоже существовали эскалаторы. Мы этого не знали, так что свезлись по обычной лестнице и некоторое время отдыхали, прежде чем встать – теперь уже на эскалатор – наверх.

Мой городок – Мартиньяс сюр Жалль – хоть по карте и далеко, на деле оказался совсем близко, а живу я на самой его окраине. Когда мы с Фрэдом ехали в его служебном «Рено», я обратила его внимание на допустимую скорость на знаке (110), а потом и на цифровом спидометре (160 с копейками). На что он закрыл от меня спидометр визиткой и сказал: «Всё. Теперь никто не знает, какая у нас скорость». Дальше буду рассказывать по пунктам, кто есть кто.

* * *

1) Итак, Фрэд.
Весёлый, общительный, любит голубые рубашки и нянчится со своими детьми. Строгий с ними, когда это нужно, и спуску не даёт. Со мной шутит, показал часть городка, по моей просьбе принёс мне будильник, и поразился тому, что, оказывается, ужин надо раскладывать по тарелкам, а не ставить на середину стола сковородку и пластиковые коробочки и есть из них. К жизни относится легко и уже успел надо мной поржать начёт того, что «она обо всём беспокоиться!», когда я решила вымыть одну-единственную тарелку руками, а не засунуть её в посудомойку и оставить стоять там, пока посудомойка не будет полна посудой через три-четыре дня. В первый же вечер, когда я пошла с бутылочками в комнату детей, выскочил из его с Валекси комнаты в коридор абсолютно голый (правда, прикрывая причинное место руками), и тут же спрятался обратно. Я его совсем не стесняюсь, он классный парень, и постоянно мне напоминает, что я не домохозяйка, а обращается на «вы» и вместо «Жюли» зовёт «Жюлиа» (с ударением на последний слог), потому что «так красивей». Продемонстрировал меня специалисту по сигнализациям с сыном и электрику. Последний тихонечко заметил: «Какая хорошая девушка. Добрая, красивая, готовит вкусно. Прямо-таки идеал», на что Фрэд сказал: «Почти. Машину не водит». Машину я и правда не вожу. Здесь надо много ездить задним ходом, а у меня это никогда не получалось. Фрэд отреагировал на удивление спокойно. Посмеялся и сказал, что «не страшно, но я не хочу, чтобы Вы сами помялись или машину помяли. Может, мы Вас на курсы повторно отдадим. Валекси приедет, мы там посмотрим». Дело в том, что во дворе стоит пять машин и здесь никак не потренируешься в езде задним ходом.
Показала ему мой маленький фотоальбом. Он сказал, что ты очень красивая. И поздравил меня с тем, что я наконец-то закончила свой и-мейл. Кстати, Интернет есть только у него в комнате и туда с моим ноутбуком не подключишься, так что как я буду искать материал для курсовой, я даже не знаю. Может, ты мне её закажешь у кого-нибудь за 200 рублей?

2) Валекси.

Очень красивая женщина, которая стирает бюстгальтеры вместе с детскими джинсами и свитерами. Знает всё в своём доме, доступно и нормально объясняет. Вопреки анкете Оливера Твиста, курит. С детьми строгая. Чувствуется, командирша. О ней я знаю – по жизни - немного. Поскольку, добравшись во вторник, я успела пообщаться с ней где-то час, пока она показывала мне дом. Потом я отравилась ананасным соком и засунулась в душ, потом к детям, а потом в кровать. А на следующий день, с утра, мы поговорили всего минут десять, и она уехала на работу, откуда вернётся в воскресенье, а может, и в понедельник.

3) Дети.

Когда я в самый первый вечер зашла в дом, дети сразу начали со мной общаться. Позднее пришла в их комнату, они обрадовались, что я буду их «гардэ» (т.е. с ними сидеть и нянчиться) и сразу стали вести себя чёрти как. Я решила, что ничего не теряю, сразу же встала и сказала: «Мне не нравится, что вы так себя ведёте. Я ухожу». Дети мигом затихли и посмотрели на меня перепуганными глазами. Теперь я для них не ноль. Они, в свою очередь, меня не раздражают. Но воспитываем. Воспитываем :-)

а) Максимильен (старший сын, 5 с половиной лет).

Сосал пустышку, когда я пришла (я спросила, почему, ведь и возраст-то ужедай Бог, на что Валекси сказала: «Не знаю. Всё время сосёт»). Потом её где-то посеял, разревелся. Теперь вот снова нашёл, но уже не сосёт. Потерял интерес.
Он шумный, задавака, любит кричать и замахивается на брата кухонным стулом (!). Вообще любит драться, отбирать, бить. Когда на второй день он посмел меня ударить из-за того, что я попросила его (спокойно) отдать брату фломастер. На что я сама его стукнула (он от такого обалдел, но жаловаться не побежал, зная, что отец сам даст и ещё покруче). У нас с ним теперь так: «Как ко мне ты, так к тебе и я». С моей стороны. Т.е. сам он отходит быстро, не злопамятен, и не дуется – очень скоро ведёт себя так, как будто ничего не произошло. Рукоприкладством не занимаюсь, а он теперь не смеет меня бить. Если начинаются заскоки (передразнивает меня, кричит, лезет), я говорю: «Всё. До свидания», и ухожу. Одет он – не одет, хочет книжку читать – не хочет, не важно: «Максимильен, всё. Я ухожу». Когда он со мной добрый, я с ним добрая и нежная. Когда наоборот – соответственно. Объясняю, разнимаю, мирю с братом. Научила стучаться в дверь, прежде чем входить. Пока забывает, но тут же выбегает обратно и заходит, только если скажу: «Войди». Всё чаще начинает слушаться. Я с ним не сюсюкаю и говорю всё, что думаю, независимо от ситуации. Ему нравится, что я с ним, как со взрослым. Кстати, о том, что он взрослый, я ему напоминаю. Он вначале сопротивлялся, а теперь вроде привык.

б) Максанс (4 годика).

Бегает за мной, как цыплятко. Зовёт смотреть мультики, уплетает за обе щёки мои котлеты к нашем с тобой фирменном соусе, подарил мне жёлтенький цветочек и сказал, что я «очень красивая». Всё показывает, рассказывает, не капризничает, охотно встаёт по утрам и одевается (не то, что брат, хотя тот тоже не плохой мальчишка). Поначалу он меня несколько сторонился, поэтому я решила спросить прямо: «Максанс, я тебе не нравлюсь?» Он моргнул своими огромными голубыми глазками и сказал: «Нравишься». Было приятно.

С обоими ребятами лично я настроена дружить. Мы с ним камешки раскрашиваем, рисуем. Я их научила извиняться и говорить «спасибо». Извиняются и говорят. Папу они так и зовут – Фрэд, а дедушку – Пьер. Пьер - отец Валекси. Он из Тулузы и ему лет 70, не уверена. Он или курит, или пьёт. Я понимаю всё, что он говорит. Меня как-то спросил Фрэд, понимаю ли я, и удивился, когда я сказала, что понимаю, потому что ему самому нужно переспрашивать. Сам Фрэд Пьера не особенно любит, но приходится. Мне он сказал не беспокоиться, потому что «Пьер всегда такой, мало говорит и вообще отшельник». Я посмотрела и поняла, что никакой старик не отшельник, а просто ему здесь неуютно. С ним никто не общается, внуки его не любят (я их спросила, любят ли они дедушку, на что они пожали плечиками и сказали, что нет). Я его всегда кормлю, открываю ему ставни (они у него в комнате тяжёлые и он вообще очень медленно ходит, потому что слабенький), отношусь к нему дружелюбно. Вначале он молчал и не ел ничего из холодильника; только пил воду. Потом ему понравился мой рис, и он пил воду и ел только рис. Теперь он ест у меня омлеты с овощами и без, котлетки, салатики, макароны с сыром и даже пьёт кофе. К ничему «постороннему» не притрагивается. Раньше постоянно лежал в своей комнате, а теперь всё чаще выбирается на кухню и разговаривает со мной. А вчера даже улыбнулся и пожелал приятного аппетита.

Так что пока всё в порядке, и если меня за мой нехороший задний ход отсюда не уволят, то я тут жить буду хорошо.


4) Дом.

Не такой ужасно большой, как меня пугали по телефону. Нормальный. Я живу в бывшей комнате Максимильена, и он мне доказывает, что это его комната, на что я говорю, что пока я здесь, она моя, и про стук ты уже знаешь. Дом одноэтажный, но в нём есть подвал, заставленный старыми вещами, скутерами, мотоциклами; там же стоят стиральная и сушильная машины, магазинный холодильник с продуктами про запас, есть санузел и закрытые ставнями окна. Валекси поделилась планами переоборудовать часть подвала под место жительства очередной о-пэрки, на что я высказалась, что жить в подвале не особенно приятно. Она засмеялась и сказала, что вид у подвала будет другой, когда она здесь всё отремонтирует и откроет окна, но я всё равно придерживаюсь мнения, что жить лучше на общем уровне.
Кстати, ты говорила про стиралку с кнопочками. Ни фига :-) Она тут, наверное, древнее бабушкиной стиральной машины или одного с ней года. Плюс, она тут ещё и сломалась. В пятницу.
Половина мебели в доме переходила из поколение в поколение (одним словом, старьё-старьём, уже облупленное, но ничего, сойдёт). Есть 2 камина (один в подвале, другой в гостиной). Пылесос я так и не нашла, а Фрэд с его местонахождением затруднился, так что покамест метём. Пол везде выложен страшной испанской литкой приглушённого кирпичного цвета, есть только 4 небольших паласика и коврики в ванных, поэтому в доме холодно. Я уже привыкла, но в первый вечер это был удар. Окна в жилых комнатах – окна-двери. На ночь они закрываются ставнями снаружи. Когда я в первый вечер решила раздвинуть шторы (уже отравленная, замёрзшая, уставшая) и наткнулась на глухое дерево с металлом вместо внутреннего дворика, представляешь, как у меня опустилось настроение? Утром, правда, я сама на свой страх и риск открыла эти ставни изнутри, оказалось, что никакого закона я не нарушила, и всё в порядке.

Чувство, что семья переехала сюда недавно. Сад в полном запустении. Торчат хилые побеги ёлочек и валяется щебёнка. Во внутреннем дворике укладывается бетонными кирпичами бассейн. Из-за этого я по несколько раз на дню жму на дистанционку и открываю невысокие ворота, чтобы мог въехать очередной самосвал. По-французски уже болтаю. Самосвальщики здороваются и принимают меня за хозяйскую дочь.


5) Мои обязанности.

Тут уж совсем всё в порядке.
Детей разбудить, дать бутылочки с сосками (!) с соком, одеть, дать завтрак в школу, отвезти их туда (везёт Фрэд один или Пьер со мной) и оттуда вывезти (аналогично). Пока они в школе, сделать что-нибудь по дому (в пределах меня и детей). Потом, когда они дома, дать им бутылочки со смесью молоко и сок (гадость такая, но они любят), поиграть (мы просто общаемся), накормить, сводить в туалет, почистить зубы (главное, после завтрака они зубы не чистят), покупать (купание через день), ещё раз дать бутылочки со смесью молоко и сок, почитать книжку и всё – свободна.
На деле выходит немного не так. Подметаю повсюду и готовлю для всех. Повсюду – т.к. иначе тут такой бардак! Для всех – т.к. ко времени трапезы детей люди уже дома, и мне как-то неудобно…ты понимаешь. В принципе, Господи, сколькими-то граммами больше, сколькими-то меньше :-)

Уже освоилась, а пальмы вперемежку с соснами и елями меня как не смущали, так и не смущают. Ты там за меня не переживай, потому что здесь и правда хорошо. Обычные люди, обычные места, нет ничего страшного и на улице тепло. Ах да, я уже свела знакомство с полицией (Пьер сшиб цветы с бордюра), а ещё – с представителем охранной службы города. Вчера Максимильен забыл свои машинки в доме (а я уже включила сигнализацию) и юркнул в дом, который я, понятное дело, не могла закрыть, пока он там. Валекси предупреждала меня, что сигнализация запищит, если дверь закрыть и открыть. А у меня она оставалась открытой и не закрывалась так что я и не беспокоилась. Но откуда мне было знать, что Фрэд чего-то там поменял, чтобы она срабатывала через 5 минут при просто открытой двери, и чего-то добавил, да так, что она не запищала, а заорала на весь район! Я её тут же выключила, снова включила, и мы с дедом Пьером поехали с малявками в школу. А когда вернулись, нас ждал охранник, торчащий у дома с того момента, как мы уехали. Я перед ним извинилась, сказала, что это у меня вышло случайно. Так что, вот, маленький криминал :-)

Это я, Айрин.

Всем приветик :-)!
Жюльетт, спасибо, с работой все ок, я в сентябре 2006-ого -пу-бум!-уезжаю в Германию, преподавать русский в лингвистическом клубе. Рассчитыаю примерно на год-два, точно пока неизвестно.
Поздравьте меня. Шутка.

Жюльетт, спасибо за рассказ, очень интересно, ты молодец, что смогла устроить эту поездку. Надеюсь, у тебя все будет также хорошо, как и сейчас :-)

ЗЫ
Если не ошибаюсь, то у тебя недавно был День Рождения. Принимай поздравления по мылу :-)))

Molodzi devtshata! Otshen sa vas rada!!! Rasdelaju vashu radost! V nekotorih situazijah dashe sebja uvidela :) Tolko v parishe na moj vsglad mnogo mest lishajushih dar retshi! Ushasno ljublju bit i schit' sdes'!!!
Vidno nikomu adress moej snakomoj ushe ne ponadobitsa...A is Germanii do Parishe ne daleko, tak shto ajrin i ti popadesh!
Jul'tshik ti sdorovo pishesh!
Otshen' sa vas prijatno!!!

Пасибо, LNA, до Парижа, думаю, смогу добраться, надо же посетить хотя бы ради культурного розвития :-))

Вот, прочитала твое сообщение - до этого его почему-то пропустила.
Дамиена лично я осуждаю не за отсутствие высшего образования. А за то, что он лодырь. Ведь ему так повезло - благодаря РиДж он прославился, обрел поклонников, короче,"стартовый капитал". А он вместо того, чтобы активно записывать песни, светиться на радио и телевидинии забросил шоу-бизнес. Ну что это такое - альбом обещанный к 2003-ему году еще не выпустили!
Либо ему не повезло с продюссером, либо, к чему я склоняюсь, не тот у него характер. Он недостаточно энергичен, уделяет больше внимания личной жизни, нежели работе, причем значительно больше.
Вобщем, либо он возьмется за ум, либо его забудут даже самые ярые фанатки.