Подробный и позитивный отзыв
Павла Руднева:
По простому говоря, очень хороший, нежный спектакль. Легендарная французская история прерванной любви решена Бархатовым через синефильскую культуру. Главная и самая известная тема Леграна из "Шербургских зонтиков" превращена режиссером в красивую мизансцену: в этот момент в зале кинотеатра Ги объявляет Женевьеве о том, что должен уйти в армию и их ждет разлука, и с новым виражом сентиментальной музыки киносеанс, который смотрят любовники, начинается заново, еще, и еще, и еще раз - зрители уходят, приходят другие, на первом ряду зависает одинокая плачущая, завороженная синефилка, уборщица убирает мусор, а любовники все сидят и сидят рядком, переживая свою страсть как бесконечный киноэффект. Любви они явно учились с киноэкрана. Любовь - это мучительно и сладостно длящаяся кинолента, завершающаяся и начинающаяся заново. Любовь - это обжигающий луч прожектора, выжигающий на их груди абрис сердца. Любовь - это бесконечно красивое, бесконечно трагичное кино, от которого нельзя оторвать глаз в прямом смысле слова. Потому что когда сеанс прекращается, уходит сама любовь, и человек из мира праздника попадает в реальность, где есть стабильность и покой, но нет счастья и чувства экстаза. Таким же образом зависает над зрителями финал - знаком вопроса. Вот бывший мальчик Ги Фуше, вот его новая, нелюбимая жена, вот их ребенок, вот елка, подарки, вот дорогой автомобиль и дорогие костюмы - символ европейского благополучия и знак вопроса: привычка замена ли счастью и возможно ли счастье в несовершенном мире, где против человека и время, и пространство, и судьба. А где-то рядом такая же Женевьева с нелюбимым мужем и прижитым ребенком от Ги. Счастье было так возможно. Но абсолютно не осуществимо. Мир - это торжество несоответствий. Только в кино все линии могут сойтись к финалу в одну. Только в кино торжествует любовь.
Спектакль одет (художник костюмов Мария Данилова) в яркие, одноцветные тона - красный, синий, желтый - европейские 60-е, рекламно-попартовская эстетика. Сценограф Зиновий Марголин, как всегда, чудесен, функционален и компактен - все-таки это лучший сценограф музыкального театра сегодня и уже совершенно точно - мюзиклового. Механика сцены решена так: во всю длину и ширину портала в разные стороны или синхронно сзади и спереди декорации ходят два круга - это огромные катушки-бобины в проекторе, они же суровые, медленно проворачивающиеся колеса рока. Всякий раз прорези в этих бобинах выделяют тот или иной фрагмент декорации - широкий или узкий, вертикальный и горизонтальный, полный световой заливки или затемненный. Бархатов удачно использует эту сегментацию сцены с бесконечными возможностями калейдоскопа - где-то сцена максимально открывается, где-то действие идет симультанно в разных сегментах, а где-то, например, использован удачный киношный эффект. Например, в сцене расставания мы видим только нижний фрагмент лестничной клетки, перила, его ботиночки, ее туфельки. Мы видим только кусок реальности - подглядывающий, словно ворующий глаз кинокамеры. Одним словом, очень изысканная работа, легкая, воздушная, сентиментальная, позитивная и вдохновенная. Красивая главная пара любовников - Ольга Левина и Сергей Овсянников: и артисты сами по себе приятные, свежие, молодые и негламурные, но и драматическую, мюзикловую технику освоили сполна.
Нельзя не сказать о скупости музыки Леграна, конечно - музыкальный ряд держится исключительно на бесконечном повторе главной темы. Поют по-русски, и тут вредит сильно принцип Леграна ничего не давать в диалоге, а все в песне. По-русски как-то очень грустно звучат бытовые диалоги, пропетые, а не проговоренные - про "больную ногу" и про "лекарства". Но, надо признаться, самый вредящий впечатлению эффект - это русский перевод Юрия Ряшенцева и Галины Полиди: во множестве случаев было ощущение грубых, на скорую руку сделанных, плохо срифмованных стихов. Над некоторыми пассажами (эх, забыл записать!) зрители смеются в голос, пародируют.
Спектакль будет на "Золотой Маске" играться весной - не пропустите.
