|
|
Спасибо за поздравления!! Экзамен прошёл отлично, а в понедельник в 10.10 предстоит ещё один. Поэтому я сегодня сидела и всё повторяла…поэтому, могу я рассчитывать на ещё одну мааааленькую отсрочечку относительно представления на ваш суд рассказа о месте, где я живу? Можно, я отстреляюсь и тогда с толком, с расстановкой всё напишу от и до? ^_^
О братиках и сестричках я помышляю, хотя, так уж сложилось, одного со мной крови никого нет. Зато есть один двоюродный (Антошка, 10 лет) и очень много троюродных, четвероюродных, внучатых, и каких только не вообразишь со стороны Украины! И с этим тоже случались в своё время веселые вещи. Этим летом, когда я отдыхала в родном Днепропетровске, подруга познакомила меня с достойным молодым человеком, который сразу понравился мне как человек, и которому также понравилась я. Не скрою, что во мне проснулся романтический интерес ;-) Дни стояли жаркие, июльские, молодёжь влюблялась, мы тоже решили, что, наверное, пора, и после первых девяти часов в дружеской компании Максим (а звали его именно так) пригласил меня назавтра на сеанс «Я, Робот» по мотивам романа Азимова. Назавтра по пути в кинотеатр (через парк Горького, пешочком) мы как-то так заговорили о том, кто у кого в родне, и я вспомнила: «А вот ещё что! Когда я была совсем маленькой, мне постоянно на Новый Год, помимо прочего, дарили книжки. Это было просто здорово, и обязательно одна из этих книжек – самая тоненькая, и именно детская, приходила от моего не-знаю-какого братика. Я никогда его не видела, а может быть просто не помню, но парадокс в том, что я даже его имя не могу расшифровать!» Макс усмехнулся: «О-о! Это, наверное, традиция всех украинских семей! Я постоянно под Новый год подписывал всякие открыточки, альбомчики, и всё такое бумажное, сколько себя помню! Тоже для родни, которую никогда не видел. Как его звали-то? Может, я расшифрую.» «Удачи тогда, - соглашаюсь, - Звали его Мася. Ну? Твоя версия?» И что бы вы думали! Он мне также весело: «А! Это Максим!» Я: «Да не смеши!» Он: «А я серьёзно. Меня так звали в…» И вдруг запнулся. «Слушай, - продолжил после некоторой паузы, - а он, твой Мася, случайно не из Лозовой был?.. Лозовая – это небольшой город рядом с Днепропетровском, и мой таинственный Мася был именно оттуда. «Да…- отвечаю, - Но что тебя навело именно на такую мысль?» Он улыбнулся снова, правда, уже не так безоблачно, как минуту назад. «Да я просто вспомнил, как подписывался «От Маси» для моей сестры Юли, которую я также никогда в жизни не встречал…» Я притормозила, пристально поглядела на него, отметив, что он совсем на меня не похож, но всё-таки заметила: «Хочется сказать «ха-ха-ха», но отчего-то мне не смешно…».
Братом и сестрой мы действительно оказались. Его младшая – Диана – до сих пор подтрунивает над Максом, что «это был, Мася, твой самый большой в жизни облом!» Он замечает, что 22 года – ещё не предел, но соглашается. А Дианка всё равно хохочет и гнёт своё: «Вот зря вы про книжки вспомнили! Вот то-то бы родители в шоке были!» - и мечтательно закатывает огромные карие глаза. В свои 16 она выглядит на все 20 и выше меня на пол головы. Так что я ей не прекословлю :-)
* * *
- Хочу! – охотно закивала Жюльетт и схватила сочный оранжевый кружочек, с которого немедля брызнул солнечный сок. Без апельсина она не могла прожить и дня.
Стрелки часов переползали с деления на деление с тихим неторопливым тиканьем. В коридоре на этаже царила сонная неповоротливая тишина, и даже лифт молчал в своей тёмной уютной шахте где-то посередине здания отеля. Портье ушёл. В номерах бесшумно работали кондиционеры, и все, кто мог, спали, глубоко погрузившись носами в мягкие подушки.
Спала Айрин, почистив зубы и приняв на ночь тёплый убаюкивающий душ. Спала Алина, насладившись апельсином со всеми втроём и по привычке прополоснув то красивое блюдце. Спала Жюльетт, задремавшая тихо и незаметно под мысли о завтрашнем дне.
Не спал только Дамиен Сарг, привезённый в какое-то чужое место и оставленный здесь на чём-то упругом и прямоугольном. Всё это время он пребывал в сознании, как был уверен, однако в действительности валялся в отключенном состоянии с шести часов. Руками, пусть даже малейшее движение давалось ему с большим трудом, он пощупал нечто, оказавшееся у него под спиной. Это было что-то наподобие ткани, может быть, мебельной обивки… точно Дамиен не разобрал. Странная похитительница скрутила его со знанием дела, и бечёвка - наполовину со скотчем - сдавливала запястья ничуть не слабее, чем несколько часов назад. Боли, тем не менее, крепкие путы почему-то не причиняли.
- Бред…- куснул губу внезапный пленник, - Просто бред.
Он смотрел детективы, и сводки новостей просматривал также, и, насколько ему позволяли скудные познания в области криминалистики, помнил, что связанные конечности начинают свербеть, болеть, а потом и затекать, если пробыть спеленатым, как младенец, в течение долгого времени. Его бросили здесь, судя по светящемуся во мраке циферблату, не минуту и не полчаса назад. На Париж уже спустилась ночь.
- Это происходит не со мной!...Не со мной!...- попытался похищенный убедить сам себя, однако какой-то другой, внутренний Дамиен с сожалением покачал взъерошенной головой.
- Merde!...- выругался Сарг и дёрнулся на своём топчане, что осталось сил.
До него доносился шум воды. Судя по звукам, комната, где он лежал злой, но абсолютно беспомощный, примыкала к чему-то, где проходили водопроводные трубы. На ум приходила только ванная. И в этой ванной явно кто-то находился.
- Нужно срочно что-то делать! Нужно срочно что-то предпринять!... – лихорадочно засоображал Дамиен, чувствуя, как его вновь обуревает страх. Шум воды не прекращался. Дам собрал в кулак всю волю, какую только смог найти в своём обездвиженном теле и, крякнув, тяжело перевернулся со спины на грудь. Лицо уткнулось в одеяло. Сарг напрягся, сделал попытку сесть, но не смог. Он снова упал и больше уже не поднимался. Одеяло, на котором его оставили, пахло, несмотря на летнюю духоту, пухом, сигаретой и… «Узнаешь свою любовь, а, пупсик? Я Триша, с форума, куда ты захаживаешь…»
- Нетт…Этого просто не может быть!...- простонал Дамиен и закрыл глаза.
Одеяло пахло этой девицей. Длинной и высохшей, как осенний сучок в парке Монсо хмурым холодным вечером в ноябре…
|