[Елена]

Глава 10.

Родерик взял томик Блейка. Помедлил секунду и раскрыл его наудачу.
- …Ты мне нанес, как друг, удар коварный сзади,
Ах, будь моим врагом, хоть дружбы ради!
- Это уже не смешно, - сказал он и швырнул книгу в огонь. Затем подумал, вздохнул, выгреб ее из камина.
- Прости – шепнул он. – Ты-то ни в чем не виновата

За этим занятием и застал его Призрак.

- Да так…Погорячился… Теперь уже не исправить.. – Родерик виновато поглядел на полуобгоревшую обложку.
- Да..не исправить.. - рассеянно произнес Призрак. – Иногда так хочется исправить всего лишь одно слово…
Родерик поднял голову.
- Какое?
- «Да» или «Нет»…
- И, как я понимаю, из уст Кристины?
- Конечно…. – из чьих же еще?
- …И что тогда будет? – Родерик вздохнул и встал с корточек. - Хочешь это знать? Хорошо…
Он подошел к Призраку поближе, взял за плечи и заглянул в глаза. Прямо в зрачки. «Интересно…а глаза у него зеленые» - автоматически отметил Призрак – «Хотя нет…черные…странно..какого же они цвета?»

- Вы испытываете мое терпение - выбирай! – крикнул Призрак
- Да, - сказала Кристина.
Ничего не произошло. Ничего не произошло СЕЙЧАС. Но словно электрический импульс побежал по годам и десятилетиям…
Молодой журналист на полпути в Оперу вдруг развернулся и зашагал в сторону Люксембургкого сада.
В полутемных павильонах киностудий по всему миру и во всех последующих веках расплавились бобины с кинопленкой.
Актер, которого называли «Человек с тысячью лиц», чихнул прямо в свою пудреницу. Облако белой пудры осело на зеркало, похоронив под собой воспоминания о новой роли.
«Лучший человек-невидимка» провел пальцами по своему лицу. Он только что думал, как бы на нем смотрелась маска. Но чья? Через мгновение исчезло и воспоминание о маске.
Молодой, но уже известный композитор тряхнул головой и в изумлении уставился на телефонную трубку, которую держал в руках. Он же хотел позвонить своему другу, что бы предложить ему идею нового мюзикла…но какую? А, бог с ней…Другая придет…
«You eyes see but….» - певица, которую вызвали для озвучивания оперной партии в новом ужастике, вдруг закашлялась и поняла, что не знает, зачем здесь находится…
Известная певица, в очередной раз рассказывала на своем концерте трогательную историю о том, как ее бывший муж в первый их вечер написал эту песню, которую она только что спела…а какую песню?…она забыла…
Итальянский режиссер вдруг осекся на полуслове в разговоре со своей дочерью…он же хотел предложить ей главную роль в своем фильме…А теперь даже и не помнит, о чем говорил…Нет, пора завязывать с легкими наркотиками…

И сотни, тысячи людей во всем мире вдруг ощутили в своем сердце пустоту…На мгновение…Потому что в следующий момент уже забыли о том, что в их сердце что-то было…

- Ну что? – тихо спросил Родерик.
- Что..что это было? - спросил Призрак. Он никак не мог прийти в себя от этого видения.
Родерик пожал плечами.
- Не знаю. Сон…Мне не дано видеть сны… Но я могу дарить их другим…Сны о будущем..о прошлом… о том, что могло бы быть…
- Подари мне такой сон. – попросил Призрак.
- Пойми…я знаю, что ….вернее, КОГО ты хочешь в нем увидеть…Но я не управляю снами…Если я подарю его тебе, то сон будет развиваться по своим правилам…
- Пожалуйста…какой угодно..пожалуйста…
- Хорошо….
Родерик сделал пригласительный жест рукой. Призрак сел в кресло. Родерик снова посмотрел ему в глаза. «А теперь - карие» - вновь некстати подумал Призрак. Родерик протянул вперед открытые ладони.
- Только запомни гениальные слова, - тихо сказал он.
… В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И небо - в чашечке цветка…
- …И небо – в чашечке цветка– тихо повторил Призрак. Он почувствовал, как его веки тяжелеют. И как приходит сон.

И тут…неслышно…неощутимо…. какая-то невидимая сила вышла из открытых ладоней и понеслась выше…выше…выше…она скользнула в гримерку примадонны…в кабинет директрисы Оперы…и маленькое поместье в Руане…

…И небо в чашечке цветка…


Родерик сидел на берегу подземного озера и водил пальцами по воде. Он научился дарить сны после своей «смерти», но сам с тех пор их не видел… Интересно, что же люди все-таки видят? Как хочется тоже понять, что его ждет… Как же он вляпался… По-глупому… Ему надо понять, что делать дальше… А как? Как понять? Надо узнать будущее… Надо рискнуть и узнать будущее. Но знание будущего не спасло Эдипа… Но он же умнее старого грека. А что ему даст знание будущего? Возможность переломить ход истории? Но что принесет это? Может, еще худшие беды…
Решено. Он резко встал. Решено. Я хочу узнать будущее. Я хочу знать, что происходит и к чему это приведет. Я просто запутался. И я хочу узнать, где кончик этой веревочки событий, которая связывает меня, как пойманного зверя.

… Цыганский цирк, а по совместительству и ярмарка, уже давно закончили свою работу. С уходом дня из нее исчезли благородные парижане, разодетые мамаши, толстые дети, грубые крестьяне и неумытые ремесленники. Теперь здесь царили настоящие хозяева этой жизни – наглые нищие, юркие цыгане и жадные бандиты. Родерик шел мимо темных вагончиков и всей кожей ощущал, как их темноты на него пристально смотрят чьи-то кровожадные и завистливые взгляды. Он сжал трость покрепче. В принципе, если что, то в серебряный набалдашник залит свинец. Так что пару черепов он раскроит с одного взмаха. А там.. Там уже посмотрим. Значит, такова была судьба… Хотя это по меньшей мере пошло – сдохнуть на какой-то ярмарке. Фи.
Около одного из шатров его словно остановила неведомая сила. Цветастый, проеденный крысами полог приподнялся, и вышла старая цыганка. Она внимательно посмотрела на Родерика.
- На сегодня цирк закрыт. И вообще, не советую шататься здесь по ночам.
- Я думаю, что я уже пришел куда мне надо.
Старая цыганка хитро взглянула на него.
- А так, тебе надо погадать? Какие же вы все одинаковые..Что ж вас так тянет-то сюда и за одним и тем же… Яхонтовый ты мой, позолоти ручку, узнаешь все-все-все… - внезапно засюсюкала она. – Позолоти, изумрудный… Я скажу тебе… Так ты хочешь узнать прошлое, будущее или настоящее?
- Я хочу узнать правду – сказал Родерик на наречии ромалов.
Цыганка замолчала.
- Для тех, кто знает наш язык, открыты все двери – после паузы сказала она. – Заходи, я скажу тебе все бесплатно.
Родерик нагнулся и зашел в шатер.
- Дай руку, - сказала цыганка.
Родерик стал высвобождать правую ладонь из перчатки.
- Подожди… - сказала цыганка. – Ты же левша.
- Да, - чуть заметно улыбнулся Родерик.
- И пишешь зеркально.
- Да. Никто не может прочитать мой почерк. А мне так удобнее записывать мысли. Но как…
- Тогда давай левую.
Родерик послушно подал левую ладонь. Цыганка ловко пробежалась по ней сухощавыми пальцами и внимательно посмотрела на Родерика.
- Странно..очень..странно… Я не должна гадать тебе…
- Почему?
- Ты же вызываешь сны
- Ну и что?
- Это дар… И мое гадание – тоже дар… А мы не можем работать друг с другом. Я не могу гадать тебе, а ты не сможешь вызвать у меня сон. Человек с даром повинуется иным силам, чем другие люди…
- Но ты же хоть что-то можешь увидеть?
- Конечно… Вся наша жизнь – всего лишь пасьянс. Судьба раскладывает нас нами пасьянс…
- Интересно, какая я карта в этом пасьянсе…- задумчиво промолвил Родерик.
- Об этом не знает никто, - пожала плечами цыганка. – Никто. Карты ложатся рубашкой вверх…И более того…
Он взяла старую засаленную колоду. И …вытащила из нее даму треф, сияющую нетронутой новизной.
- Смотри внимательно, - сказала цыганка. Затем провела сухой морщинистой ладонью по карте – и она превратилась в ветхого туза пик.
Родерик усмехнулся.
- Я тоже так могу.
- Ты так и делаешь. – спокойно ответила цыганка. – Пасьянс Жизни не стоит раскладывать фигурами вверх. Он все лгут… Разве ты так и не понял, что все вокруг – это один большой маскарад? Все носят маски… Все ломают себя…Все идут против своей природы… Все носят маски…все… - она стала задумчиво поглаживать свой хрустальный шар, покрытый жирными отпечатками пальцев.
- Но это же необходимо, - возразил Родерик. – Маски нужны как защита…Как…ну не знаю… Они как одежда…Весь мир носит маски…
- Дорогой мой… - усмехнулась цыганка. – Маски бывают разные. Можно просто припудрить носик, а можно надеть на себя стальное забрало…
- Но что в этом плохого? – недоуменно спросил Родерик.
- Ничего, - пожала плечами цыганка. – Только то, что тогда маска снимается вместе с кожей…

- Кстати – вдруг сказала цыганка. – Я знала твою мать
- И что?
- Она пришла ко мне и спросила, что ей делать – выходить замуж или нет.
- И что вы сказали ей?
- Я сказала, что ее поступок решит очень много. Хочешь увидеть сон?
- Да…
- Закрой глаза.

… «Погадай мне, Берта, погадай, пожалуйста» - попросила девочка. Цыганка погладила ее по рыжим волосам, взяла ее за подбородок и заглянула в ее чистые и доверчивые глаза.
- Зачем, Анна? Зачем тебе знать будущее?
- Мне интересно, что случится…
- Случится то, что сегодня я тебе гадать не буду…но ты придешь ко мне через 15 лет с этим же вопросом.
… «Погадай мне, Берта, погадай, пожалуйста» - попросила молодая женщина. Берта посмотрела в ее все такие же по-детски чистые и доверчивые глаза.
- Зачем, Анна? Зачем тебе знать будущее?
- Мне интересно, что случится…
- Ты хочешь знать, выходит ли тебе замуж или нет?
- Да…
- Анна… Через неделю твоя судьба переплетется еще с одной судьбой… И именно твое решение о замужестве решит очень многое…
- Но как..что будет?
- В одном случае закончится твой жизненный путь… Но появятся новые странники, которые пойдут в том же направлении… В другом случае… - цыганка вздохнула. – В другом ты будешь единственным светом и опорой для одинокой души…. Решай сама… Ты, только ты сама можешь принимать решение.
- Но в каком случае что случится?
- Я не скажу тебе… Действуй, как тебе велит сердце…
- Спасибо, Берта…
- Не за что…
Анна вышла из шатра. Пронзительный холодный ветер заставил ее закутаться потеплее. Одинокая душа…Она будет опорой для одинокой души…Несомненно, это Эдвард….Ее Эдвард, лорд Ковенант… Значит, Бог на стороне ее замужества. Но что это за странная фраза про новых путников?
…Через два года она поняла, что это были за странники. Но с осознанием этого пришла ночь. И Анна Валери закончила свое путешествие по юдоли скорби…

Родерик открыл глаза. Сколько же лет этой цыганке?

Цыганка закурила.
- Рок…. Судьба и Рок шествуют по свету… Ты должен был сегодня прийти сюда…Именно сюда.
- Почему?
- Потому что твоя судьба переплетена с человеком, чья судьба тесно переплетена с моей.
- То есть…не может быть..
- Да.
- Но откуда вы это узнали?
Цыганка пододвинулась.
- Я знаю очень много. И ты знаешь очень много. Я читаю тебя как книгу.
- То есть…Вы знаете его?
- Да…Я знала его ребенком. И даже раньше
- Вы – его …
- Нет, я не его мать…Но знала ее.
- Кто она была?
- Не скажу. Ко мне пришла женщина и спросила про свое будущее. И я сказала ей, что у нее родится мальчик. Она спросила о его будущем. И я сказала, что его будущее пока не определено…Что только ее желание может создать ему будущее. Она спросила, какие есть варианты. Я сказала, что это может быть обыкновенный и очень счастливый ребенок… А потом я замялась… поняла, что должна сказать правду, но тогда она выберет именно этот вариант… Она переспросила: «А второй?»
Дым от крепкой папиросы поднимался вверх и постепенно заполнял собой все пространство комнаты…

«А второй?» - нетерпеливо спросила женщина, лицо которой скрывала вуаль. Цыганка вздохнула. «Слава…его ожидает слава…у него будет талант…»
- Так это же великолепно! – воскликнула женщина.
- Нет…это совсем не великолепно …он будет несчастен…
- Но слава! И талант! А остальное у него будет! У него будет счастье, деньги, почет!
- Нет…не надо..не стоит…пусть он будет обыкновенным ребенком…так будет лучше
- Нет! Я хочу второй вариант! Что надо для этого сделать?
- Ничего – покачала головой цыганка, глядя на песочные часы, - вы уже сделали все…Вы просто захотели этого…Вы захотели этого…А расплачиваться придется ему…

- ….А потом у нее родился мальчик…

- А потом?
- Потом она принесла его мне…


- Ты накаркала мне ЭТО. – женщина швырнула женщине маленький сверток.
Цыганка развернула полотно. В свертке был мальчик. Лицо мальчика было необычным..но на своем веку цыганка видела и не такие уродства. Она вздохнула. Что ж… То, о чем она предупреждала, сбылось
- Ты сама хотела этого. Я предупреждала. Ты хотела для ребенка славы. Но ты хотела ее ценой его счастья. У него будет слава. Ты оправдаешь свою фамилию, дитя гордыни.
- Я не хочу воспитывать урода.
- Мы все так или иначе уроды. Некоторые – на лицо, а некоторые – в душе. Этому ребенку нужно материнская любовь в большей степени, чем кому-либо другому.. – она посмотрела на эту женщину. Женщину, в глазах которой не было материнского чувства. Интересно, а если бы ребенок родился нормальным, она бы стала ему хорошей матерью? - задала сама себе вопрос. И сама же себе ответила – нет. - …Но ты не сможешь дать ему любви. Ты никому никогда не давала любви. Ты дитя роскоши, гордыни…Ты дитя света. Того самого света, который погружен во тьму. Ты блуждаешь во тьме… Ты думаешь, что это дитя дьявола? Да, наверное, так оно и есть…Только этот дьявол – ты…
Женщина рассмеялась из-под вуали:
- Как бы то ни было, но я сейчас вернусь в свой дом, а ты останешься здесь. И мы посмотрим, кто из нас блуждает во тьме.
Она развернулась, чтобы уходить.
- А ребенок? – тихо спросила цыганка, уже зная ответ.
Черная фигура оглянулась.
- Вы с ним очень хорошо смотритесь. Но вот мой подарок ему.
Она бросила цыганке пару золотых.
- Это ему на славу.
И ушла.
- Vade in pace – сказала цыганка ей вослед….


- А потом?
- Потом…потом цирк уехал в другой город…
- А потом?
- Потом я ушла в другой цирк…
- А мальчик?
- Он остался там.
- Но почему вы оставили ребенка?
- Послушай… - цыганка медленно выдохнула дым в лицо Родерику. – Когда-нибудь ты поймешь, что нельзя препятствовать судьбе. Все будет так, как должно быть, даже если это будет иначе. И не надо бороться с Роком…
- Но кем была его мать?
Цыганка наклонилась к уху Родерика и шепнула что-то. Родерик удивленно поднял брови.
- Но как….
Цыганка усмехнулась.
- Увы - все мы люди… Все мы тщеславны… И никакое покаяние не загладит нашу вину.
Вдруг она резко щелкнула пальцами.
- Все! На этом все!
Родерик встал.
- Спасибо большое. Сколько я вам должен?
- Нисколько… Ты должен был сюда прийти… Да…. ведь и тебе тоже пожелали?
- Что? – удивился Родерик.
- Ты ведь родился очень слабым. И мать с последним вздохом пожелала тебе долгую жизнь. Чтобы ты сделал то, что не успела сделать она.
- И что?
- Зря.
- То есть?
- Зря…Ты поймешь это.
- Когда?
- Когда поймешь.

Родерик помедлил на выходе из шатра. Ему так о многом еще хотелось ее спросить… Цыганка словно прочитала его мысли.
- Иди…мы еще с тобой встретимся… И не раз…Только запомни…
- Что? – жадно спросил Родерик.
- Самое главное в жизни – это успеть.
- Что? – переспросил он.
- Самое главное – это успеть вовремя… Иди…А то опоздаешь.


Родерик стоял перед воротами монастыря ****. В небе кто-то чирикнул и тут же он почувствовал приятную тяжесть теплого тельца возле уха. Это воробей сел к нему на плечо и стал пощипывать волосы. Родерик попытался его согнать. Воробей недовольно пискнул и, проворно переступая, перебрался на другое плечо, спрятавшись под отложной воротник. Родерик усмехнулся. Так его, улыбающегося, и застал привратник монастыря.
- Чем обязаны? – недовольно поинтересовался тот.
- Мне нужна настоятельница монастыря, мать Беатрикс..
- По какому делу? Вы же знаете, что монастырь женский? Так что если дело не важное, то…
- Передайте матери Беатрикс, что у меня есть новости о Маргарите Глориа.
Привратник пожал плечами и прикрыл дверь. Родерик вздохнул и прислонился в воротам. У него еще шанс уйти. Или все-таки продолжить начатое дело. Воробей закопошился на плече. И чего он там забыл? Кажется, это та же самая птаха, которая скакала у его ног в тот день, когда приехала Бетани. Кшшш. Он снова попытался пальцем спихнуть малютку. Тот недовольно клюнул палец. Тьфу-ты, черт!
- Не поминайте дьявола всуе! Вы же все-таки в монастыре! - Родерик обернулся. Перед ним стояла высокая пожилая женщина в черной сутане.
- Вы мать Беатрикс?
- Да. Зачем я вам нужна?
- Я хочу кое-что рассказать вам о Маргарите Глориа.
- Она умерла. – ответила настоятельница с каменным лицом.
- Но…как…А да, ну конечно…конечно она умерла…Само собой…Тем не менее, у меня есть новости, которые может быть, заинтересуют мать Беатрикс.
- Нас в этом монастыре не интересуют земные новости…
- …новости о сыне Маргариты.
Мать настоятельница пристально посмотрела в глаза Родерику.
- Пройдемте.

Родерик шел за настоятельницей по церковному двору. Мимо неслышными тенями, потупив взгляд, сновали монашки. Родерик украдкой разглядывал настоятельницу. Красивая женщина…Сколько ей? Лет шестьдесят…Или больше… Непонятно…Словно годы ледяной глыбой застыли в ней. И лицо…Красивое лицо.. Такое, наверное, лицо должно быть у порока…Оно притягивает, оно гипнотизирует, оно лишает рассудка…Но от лица матери Беатрикс веет благочестием и холодностью…Холодностью красоты кладбищенских ангелов… Такое ощущение, что это не женщина, а чистый ангел. «Ангел музыки» - вдруг вспомнил он. Мда… - и горько усмехнулся… Что-то в последнее время ангелы попадаются с червоточинкой…
- Входите, - настоятельница распахнула перед Родериком дверь своего кабинета. Родерик осторожно переступил порог. Красиво… Не сказать, чтобы уютно, но впечатляет. Очень чисто и как-то даже свежо. На стене огромное распятие…Святое место, что и говорить…
- Итак, что вы хотели рассказать? – холодный голос настоятельницы прервал его мысли. Да..интересно..а почему у нее такой холодный голос? Нет в нем теплоты..нежности.. Да, в нем нет материнской нежности… А ведь она же должна быть матерью своим монашкам…
- Так вы будете говорить или нет? – в голосе прорезались раздраженные нотки.
- Да..прошу прощения, - поклонился Родерик. Он замялся. Всю дорогу он прокручивал в голове начало разговора, а теперь вдруг все забыл… Как-то так некстати напала робость…
- Садитесь – настоятельница видела его заминку и, кажется, была насторожена. – Вы хотели что-то рассказать о Маргарите Глориа?
- Да. Мне бы хотелось поговорить с Маргаритой.
- Но это невозможно. Она…она умерла. Умерла 35 лет тому назад.
- Дело в том, что у Маргариты есть сын.
- Он умер.
- Нет, он жив.
- Поверьте, он умер.
- Откуда вы это знаете?
- От самой Маргариты.
- В таком случае, мои сведения более свежие. Не далее как три часа, как я разговаривал с ним.
- Этого не может быть, – настоятельница встала и подошла к окну. – Этого. Не. Может. Быть.
- Поверьте, это именно так. И он не собирается умирать. Во всяком случае, пока… Он гениален. Он – сама жизнь. Он осенен божественным даром.
- Он прославлен?
- Некоторым образом, да…
Настоятельница неразборчиво что-то пробормотала и стала нервно перебирать четки. Родерик подался вперед.
- Вы так и не хотите встретиться с ним….Маргарита?