|
|
Итак, после того, как на все вопросы был дан ответ, и все добродушно пожелали друг другу счастливого пути, мы с Юлькой встали с нашим багажом около киоска с газетами и журналами (во Франции, кстати, всё ещё пишут о Софи Марсо) и сразу решили, что я караулю наши сумки, а она идёт разоряться на карточку для телефонных переговоров. Юлька ушла. А я осталась и стала наблюдать.
За минут десять, что я там стояла (а прибыли мы в 12.35), мимо меня важно проследовала гремящая золотыми кольцами в ушах, золотыми браслетами на руках и тяжёлой золотой цепью на массивной груди уборщица-негритянка, куча девушек-арабок и девушек из Алжира и прилегающих территорий. Толстых я видела мало и то они были, не считая уборщицы, белые. Чернокожие же все следили за своей фигурой и бегали в брючных костюмчиках, явно купленных в бутике. Юноши подозрительно напоминали арабов и цыган; все черноволосые и смуглые, однако – и не могу этого не признать – красивые. Очень вежливые. Хотя я стояла не у всех на пути, меня порой задевала чемоданом либо тележкой какая-нибудь девица и, не извиняясь, следовала дальше. Юноши и мужчины старательно объезжали наши с Юлькой Мамаевы курганы и от них только и было слышно: «Бонжур» и «Пардон, мадмуазель». Я совершенно не смущалась, так что даже побеседовала с одним высоким молодым человеком минут пять, пока он ждал своего друга в паре шагов от меня, потому что он поинтересовался, откуда я прилетела или, наоборот, куда лечу. Здесь же я в очередной раз убедилась – говори, как хочешь; тебя всё равно поймут, потому что здесь тоже говорят, как угодно душе.
И вот Юлька появилась. Она купила карточку за 7,5 евро и направилась к тел.кабинке (просто столб, а на нём – четыре тел.автомата) – звонить этой самой Кате, которую допрашивали в посольстве полтора часа. Катя должна была рассказать, как добираться из аэропорта до Бордо. Вот тут всё началось.
Кабинка находилась прямо за моей спиной, так что я имела счастье видеть, как Юля в бессилии тыкает пальцами по кнопочкам и ничего не происходит. На карточке присутствовала инструкция – на французском и на английском – и Юлька изучала её с ну очень сосредоточенным видом минут пять, если не больше. И тем не менее она тупо лупилась на автомат, нервничала, тыкала-тыкала-ткала и краснела, бормоча по-русски, что «с этой фигнёй какая-то фигня». Вспомнились гордые слова её мамаши о том, что «она французский знает в совершенстве», и, грех, но меня потянуло на хи-хи. Очевидно было, что она в этой инструкции мало что поняла, однако меня она к автомату не подпустила ни на сантиметр, мотивируя тем, что разберётся сама. Правда, где-то через пятнадцать минут она уже мне не препятствовала.
Французский автомат был устроен крайне удобно. На нём был маленький дисплей, в котором, в зависимости от того, что нужно сейчас делать, высвечивалась надпись: «Снимите трубку» или «Повесьте трубку». Смешно, но Юлька затруднилась прочесть даже это, и пожаловалась, что вообще не слышит гудков, либо слышит гудки занятой волны. А на карточке говорилось следующее:
1) Если Вы звоните с фиксированного телефона, то наберите такой-то код
Если Вы звоните с мобильного телефона ли из кабинки, то наберите такой-то код
Если Вы слышите гудки занятой волны, повесьте трубку – вам должен последоавть автоматический дозвон нашей компании на Ваш аппарат
2) Наберите пин-код Вашей карточки
3) Наберите нужный номер телефона
Поскольку мы звонили из кабинки, я набрала код для кабинки, послушала гудки, повесила трубку, но это не прошло. Тогда Юлька подсоседилась рядышком и тыкнула пальцем в господина, читающего какую-то литературу на скамеечке чуть поодаль.
- Давай спросим у него. Он поможет.
Беспокоить человека, да ещё занятого, по такой глупости я сочла неуместным. Она настаивала. Тогда я, припомнив ей, что она сама не так давно бегала по всем справочным, стремясь всё узнать сама, предложила побеспокоить господина ей. На что стало очевидно, что духа у Юли на это не хватало. Снова вспомнились гордые слова её мамаши о том, что «она французский знает в совершенстве». В общем, решив, что иным способом мы из аэропорта не уедем вообще, я подошла к скамеечке, поздоровалась с господином и, извинившись, поинтересовалась, не мог бы он мне помочь. К моему (уже не очень сильному) удивлению, господин мгновенно отложил всю свою публицистику и совершенно дружелюбно, будто бы мы с ним были знакомы много лет, объяснил мне, что для звонка с автомата нужно набирать код для фиксированного телефона, потому что здесь у компании Франс Телеком вышла недоработка, и в итоге система определяет кабинку как телефон-фикс и звонит только если набирать код для фиксированного телефона. В общем, благодаря ему, мы-таки дозвонились до Юлькиной подруги и в очередной раз убедились, что нам самая дорога на вокзал Монпарнас. До Монпарнаса, по словам подруги, шёл автобус прямо от аэропорта. Довольные и успокоенные (сказать по правде, я не нервничала с самого начала, несмотря на наши мелкие неурядицы), мы вышли через раздвигающиеся двери Шарля де Голля и…не увидели ни автобуса, ни такси.
Не сказать, что бы мы впали в огромный восторг; напротив, здесь нам стало несколько не себе. Не знаю почему, но я как-то не запаниковала; было чувство, что выход найдётся и так, и так. Юлька же, наоборот, оказалась серьёзный паникёр. Тогда, дабы её беспокойство поскорее улеглось, мы вернулись в здание аэропорта и узнали, что взять такси нам сейчас не удастся, поскольку их только что разобрали, и что нужно подождать. Расстроились мы не особенно, поскольку, такси, впрочем, было решением дорогим. Шарль де Голль располагался за территорией Парижа на севере, и поэтому оставалось только гадать, во сколько обойдётся поехать к вокзалу Монпарнас, лежащему ближе к южной окраине. Однако нос мы не повесили, памятуя – как это и не издевательски звучит – о существовании метро (карта которого у нас имелась с собой). Хотя ещё через некоторое время мы разведали, что добраться по метрополитену до заветного Монпарнаса возможно только путём скитаний по его катакомбам несколько раз наверх и вниз, плюс – путём двух пересадок, что нам, девушкам-не-геркулесскам, нагруженным от и до, решительно не подходило. И вот, в 14 часов по местному времени, мы, Юля и Юля, прилетевшие в, если верить СМИ и влюблённым, в красивейший город мира ещё в 12.35, всё ещё куковали в здании аэропорта и затруднялись, куда нам ткнуться теперь. В принципе, мне подходил и таксист, однако бросать Юльку с её «совершенным французским» было не по-человечески, и к тому, хотя бы немного, но она знала Париж.
* * *
|