Привет всем! Я давно и с огромным удовольствием читаю сообщения на вашем форуме. Сама ничего не писала: во-первых, здесь такая теплая, дружная, умная и веселая компания, что просто боишься внести дисгармонию. А во-вторых, я немногое знаю о мюзиклах, так что предпочитаю читать, нежели говорить, потому как сказать мне особенно и нечего.
Однако меня вот почему разобрало написать.
Купив DVD "Эй, мистер продюсер! " и увидев то, что там было, и, соответственно, обалдев от восторга, я заинтересовалась, в первую очередь, "Отверженными" и прочитала роман Гюго. Я принадлежу к тем счастливым невеждам, которые в детстве Гюго не читали, так что мне удалось получить удовольствие по полной.
Еще я прочла все 26 страниц данной темы, получила не меньшее удовольствие, чем от Гюго, и при всем при том я не могла кое с чем согласиться. Поэтому мне и захотелось написать свое мнение по поводу романа.
Мне бы хотелось вступиться за Мариуса с Козеттой. Тут кто-то написал, что лучше бы М. и К. в романе вообще бы не было, однако если бы их не было, не было бы и самого романа. Потому что его завязка-конфликт-развязка – это 1) встреча М. и К.; 2) разлука М. и К.; 3) воссоединение М. и К. Вне этого повествование какое-то… фоновое, что ли, - это либо "лирические отступления", либо рассказы-введения – истории разных героев… будто фундамент для создания постройки. Я пробовала привязать завязку-конфликт-развязку к Жану Вальжану, но у меня ничего не получилось. Кроме того, любого героя можно удалить из романа в достаточной степени без ущерба; даже Жана Вальжана, как ни странно. Исчезнет Вальжан – исчезнет епископ Диньский, это верно. Но кто еще? А удалите Мариуса и Козетту – и все рассыплется, как карточный домик; более того, все превратится в бессмыслицу.
И мне показалось, что о другом, новом мире, который возникнет после революции, Гюго говорит в тех же интонациях, что и о Мариусе с Козеттой. Потому что Мариус и Козетта – это и есть тот новый мир, ради которого разрушается старый; "старый мир" в лице Вальжана, Эпонины, Гавроша приносит себя в жертву ради "мира нового", ради Мариуса и Козетты. Ради того, чтобы они "плодились и умножались". Радикальный вариант "нового мира" – в лице Анжольраса и Ко – тоже не может существовать, поэтому он погибает. Анжольрас, сильный, целомудренный, светлый – чистейший символ самой революции, которая, сделав свое дело, уступает место жизни. Нужна "золотая середина", точка опоры, на которой этот новый мир будет держаться, и М. и К. – идеальная "золотая середина".
Поэтому Мариус и может быть нечувствителен, как кажется, к страданиям близких или даже почти жесток к ним, сознательно или бессознательно пытаясь удалить от себя все ненужное, чтобы идти дальше. Он равнодушен к смерти отца, потому что не знал его и не думал, что любим им; равнодушен и эгоистичен с дедом; расходится с Мабефом, которому так нужна была бы его помощь; равнодушен к влюбленной в него Эпонине, отдающей за него жизнь; расходится со студентами – он и на баррикаде-то оказался достаточно случайно; наконец, он просто по-свински поступает с Жаном Вальжаном! Тем не менее он нравственен, он абсолютно чист, что Гюго все время подчеркивает, - но не монашеской чистотой, как Анжольрас, а чистотой юной жизни, которая естественно идет себе вперед ни на что не оглядываясь. Мариус чист, умен и красив; он сама одухотворенная жизнь, он будущее социальное общество, он прошел естественный отбор. И, как бы там ни было, он лишь в начале своего духовного пути – пути, ради которого совершилось все остальное. Гюго его вообще не оправдывает, как кто-то написал здесь; Гюго так и говорит, что Мариус лишь в начале своего развития. Кто-то еще написал здесь, что в конце концов Мариус превращается в "буржуа". Он ни в кого не превращается. Он служит адвокатом, и это обычная профессия, в обычной, нормальной жизни, которой и живет все человечество большую часть времени. Которой живем все мы, потому что невозможно страдать или приносить жертвы каждый день, как Жан Вальжан или Эпонина. Невозможно совершать каждый день революцию, как Анжольрас. Невозможно, чтоб вас распинали каждый день на кресте.
Козетта же сама природа, которую одухотворяет и в которую вдыхает жизнь Мариус. Не думаю, что, как написала Мессалина, это "просчет Гюго" - то, что он сделал Козетту хорошенькой. Писатели такого уровня хорошо умеют считать.
Наверное, если бы героиня была дурнушкой, пришлось бы наделять ее какими-то выдающимися духовными, душевными качествами, разве нет? Иначе что бы привлекло в ней Мариуса? А зачем это той Козетте, которая, в принципе, играет лишь роль самки, которая будет рождать людей "нового мира"? Помните, с какими мыслями Козетта любовалась гнездом? Самочка должна быть красива; красота – это признак здоровья, а у здоровой самки рождается здоровое потомство. И вообще, на мой взгляд, Жан Вальжан, с одной стороны, и монахини – с другой были идеально сбалансированной средой для созревания Козетты: она оказалась чистой, невинной, но и кокетливой, немного светской, приученной к мужчине. Тут-то ее Мариус тепленькой и прибрал.
По-моему, она – идеальная жена для мужа с высшим образованием, который вылепит из нее то, что ему требуется – в хорошем смысле. И ничего другого, кроме "щенячьего обожания" с ее стороны, для этого не нужно.
Я не смотрела мюзикл; диск "дрим-каста" я только собираюсь купить в январе. Но насколько я поняла из ваших сообщений, в мюзикле акцент смещен то ли на "кошки-мышки" Вальжана и Жавера, то ли на революцию. А все это ведь совершенно неправильно! Такие трактовки полностью меняют весь смысл романа, в котором революция занимает едва ли не последнее место, и превращают его в бессмыслицу. Жавер, мне кажется, тоже – атавизм, которому нет места в будущем. И хотя он, как и почти все герои романа, проходит через духовную трансформацию, места в будущем ему нет, потому он и убивает себя. Может, именно потому, что осознает себя в тупике. Осознает благодаря произошедшей в нем перемене. И Тенардье нет места в новом мире, однако такого рода существо не способно на духовную метаморфозу, а потому оно выбрасывается за пределы будущей утопии.
Вот, а если спуститься с небес на землю, мне бы еще хотелось заступиться за Майкла Болла, над очаровательной пухлостью которого поиздевались здесь все кому не лень.
Да не отъедал он себе щеки, не отъедал!
Он бросил курить и в результате поправился на 16 кг. Потом стал курить опять, но это уже не помогает. Сказал, что на будущий год поставил себе целью бросить курить окончательно, но без прибавки в весе, хотя и осознает, насколько это трудно. Над этим нельзя смеяться! Я сама через это прошла – бороться с лишним весом, который появляется после бросанья куренья, очень сложно. Тем более если ты до этого никогда не утруждал свое тело, чтобы держать его в форме. Я бросила курить 2 года назад и, хотя располнела совсем ненамного, вернуться к прежнему состоянию до сих пор не могу. Это тяжко. Не смейтесь над ним, он сам мучается.
Его Мариус, конечно, совсем не тот, что в книге, однако очень симпатичный. Даже забавно, насколько сорокалетний пухлый, пардон,
дядька выглядит в роли органично! И Жана Вальжана я, когда читала, представляла именно как Кольма Уилкинсона. Но музыкальный Жавер нежнее и тоньше романного. По-моему, на концерте "Мистер продюсер" пели как раз все участники "дрим-каста", верно? Ужасно здорово.
Простите за многословие, но я сдерживалась несколько дней, хотя все время думала о прочитанном. Вот меня и прорвало, наверное.
ЗЫ А мой любимый персонаж в романе – это дед Жильнорман. Боже, я пищала от восторга, когда он появлялся на страницах. Особенно если вместе с Мариусом. Вообще, по-моему, Гюго не писал, он фотографировал.