[Targhis]

* * *

Светало. Под утро ветер стих, тускнеющие звезды лениво заглядывали сквозь цветные стекла витражей в маленькую готическую церквушку, с легким удивлением обозревая длинную черную фигуру, которой тут явно было не место. Только звезды знали, что человек – если только это был человек, а не какое-то странное порождение мрака – стоял непод-вижно, кажется, уже не один час, не отрывая взгляда от старого органа, только посверкива-ли двумя золотистыми огоньками глаза, отражая случайный отблеск на вертикалях труб.


Дверь слегка скрипнула, когда в церковь вошел священник – среднего роста, плотно сбитый, со старомодными седыми баками по щекам, он шел, слегка прихрамывая, неся в руке фонарь.

– Кто здесь? – встревоженно спросил он, в изумлении разглядывая незнакомца, не понимая, видение это, или все-таки существо из плоти и крови. Впрочем, в пользу последнего говорила приоткрытая дверь церкви, которую он самолично запер вечером.

Незнакомец был очень высок и худ, ноги в узких брюках, заправленных в высокие са-поги, казались гротескно длинными и тонкими, кисти рук, скрещенных на груди, смутно светлели в полумраке, широкие поля шляпы бросали на лицо густую тень.


Патер сделал шаг вперед, и незнакомец повернулся к нему, опуская руки и слегка на-клоняя голову, каким-то необыкновенно гладким, грациозным движением.

– Простите… – тихо произнес он, и его глубокий, сильно резонирующий и невообра-зимо мелодичный голос так и прокатился по всему нефу, пробуждая под сводами эхо. – Я просто смотрел. Не думал, что потревожу вас…Я… в некотором роде, архитектор.

Голос был красив, спору нет, но в то же время в нем ощущалось нечто… странное настолько, что веяло жутью. Как в самом пришельце чудилась некая бесплотность, так и голос как будто не принадлежал живому мужчине. Казалось, он доносился откуда-то извне, со стороны… откуда же?

– Дверь была заперта…– растерянно заметил патер и вдруг вздрогнул, сообразив – вот в чем было дело! – что губы незнакомца не двигались, когда он говорил, застывший рот постоянно оставался слегка приоткрытым. А из-под широкой тени под полями шляпы блеснули в свете фонаря две желтые точки.

Священнику вспомнились рассказы об оборотнях, как будто, так и кишевших в этих местах, и его потянуло перекреститься. Но разве посланец темных сил мог бы так спокойно пребывать в действующей церкви?

– Может быть, вы хотели бы… исповедаться? – спросил патер неожиданно для самого себя.

Ему показалось, что пришелец издал тихий, глуховатый смешок.

– Нет, благодарю вас… Пожалуй, нет, – Он двинулся вперед, легко обогнув священника, стоявшего на пути к выходу.

Патер слегка приподнял фонарь, не в силах совладать с любопытством, и разглядел, наконец, что лицо таинственного посетителя скрывает светлая маска. А еще он увидел его руки… таких рук ему до сих пор видеть не приходилось. Точнее, приходилось, но не у живых людей. Зато ему стало кое-что понятно.

– Я бы закрыл дверь, уходя, – произнес незнакомец своим волшебным голосом. – Видите ли, по некоторым причинам, я вынужден вести ночной образ жизни…

– Если хотите, можете зайти завтра вечером, после заката, – зачем-то предложил патер. – Я подожду вас и не буду закрывать дверь…

В золотистых глазах чужака, мерцавших в тени шляпы, мелькнуло удивление – ос-талось выяснить, что послужило его причиной, само предложение, или же предположение, что запертая дверь может смутить его или остановить.

– Благодарю вас, – сказал он. – Но не стоит вам задерживаться из-за меня…

– Я все равно плохо сплю по ночам, – заметил священник уже с каким-то весельем. – Обычное дело в старости. Конечно, такому молодому человеку, как вы, этого не понять…

– Откуда вы знаете мой возраст? – спросил незнакомец.

– Понял по тому, как легко вы двигаетесь, – улыбнулся старик.

– Это еще ни о чем не говорит, – пробормотал мужчина, слегка кивнул вместо про-щания и коснулся тонкой, бледной рукой края шляпы, не сняв ее, впрочем, и даже не приподняв.

* * *