[Targhis]

3.

Скала была внушительная. Она и снизу смотрелась очень живописно – поросшая темно-зеленым хвойным лесом – а уж вид с ее вершины на долину с узкой лентой реки открывался и вовсе великолепный. Эрик встал у самого края – высоты он не боялся – дыша медленно и ровно, восстанавливая дыхание после подъема. Он обратил внимание, что патер дышит легче, чем можно было ожидать от пожилого человека – привычен ходить по горам.

– C’est merveilleux! – произнес Эрик, вполголоса, однако, в его устах эта краткая фраза прозвучала почти, как песня. Он думал – не подыскать ли себе где-нибудь пещерку здесь, в горах – если поискать, наверняка найдется. И жить отшельником, приручить каких-нибудь лесных зверей, играть им иногда на скрипке. Порой приходить в деревню и играть в церкви свой реквием или еще что-нибудь. Может быть, тогда, наконец, удастся примириться со всем светом и с самим собой и все забыть? Просто смешно!

Эрик толкнул носком сапога небольшой камень у края пропасти, встав на самую кромку – отец Хайнрих прерывисто вздохнул. Камень сорвался вниз и долго летел, пока не ударился в валуны у берега речки, разбившись в пыль.

– Прах, – пробормотал Эрик. – Как и все в мире… – Он повернулся к священнику, – Своим видом эта скала отнюдь не напоминает оленя. Подозреваю, что есть какая-то местная легенда – что один благородный зверь бросился со скалы, убегая от охотников?

– Откуда вы знаете? Вам кто-то рассказал?

– Нет. Просто я видел тысячу подобных мест и слышал множество подобных сказок, – Он сделал еще шажок вперед и слегка наклонился, со странным интересом заглядывая в пропасть.

Патер сглотнул. Ему хотелось крикнуть «Осторожно!», но он понимал, что это дружеское предупреждение в данных обстоятельствах было бы равноценно предумышленному убийству.

– Просто однажды устаешь бежать, – тихо произнес Эрик. Его темная фигура резко выделялась на фоне быстро сереющего неба – широкие поля шляпы, скрещенные на груди руки, полы сюртука, трепыхавшиеся на ветру. Священник встревоженно огляделся – вдруг хрустнет сухая ветка, или ветер ударит внезапным порывом.

– Да, наверно, так, – ответил его странный спутник на какие-то свои мысли и повернулся. Он не отступил назад от края обрыва, а невозможно точным движением развер-нулся прямо там, над пропастью, казалось бы, лишь чудом удержав равновесие. А может быть, никакого чуда и не было… А потом он подошел к патеру, поправляя сдвинутую ветром шляпу.

– Вас преследуют? – вдруг спросил священник.

– Возможно, – пожал плечами Эрик. – Причем, в первую очередь – я сам.

– Возможно, – пожал плечами Эрик. – Причем, в первую очередь – я сам.

– Ваш покорный слуга вечно сам себя загоняет в угол, – фыркнул музыкант сквозь маску. – Такое уж у него обыкновение. Может быть, вернемся?

* * *