[Targhis]

* * *

Я не мог бы сам объяснить себе, что заставило меня так поступить. Едва ли шок ухудшил бы состояние короля, скорее, он мог протрезвить Его Величество, избавив от наваждения, созданного моей коварной музыкой… Но об этом я определенно не думал. Может быть, я хотел обрушить за спиной мосты. Чтобы не было искушения вернуться.

Когда юный король вошел в мою комнату, я сидел у органа, не играл, а только нежно поглаживал клавиши. Хороший инструмент… Вещи были собраны, я был одет в дорогу, только шляпа и маска лежали на футляре со скрипкой.

– Орфео, вы… – нерешительно начал молодой человек, окинув взглядом комнату.

– Да, Ваше Величество. Я уезжаю.

– Кто-то говорил с вами? – с горечью спросил он. – Вас вынуждают...

– Нет, Ваше Величество. Это мое решение. Вон там, – не поворачиваясь, я махнул рукой в сторону стола, – лежат некоторые чертежи… наработки по поводу строительства вашего замка… Это обойдется дорого, но если вы решите... И благодарю вас за все, – Я продолжал сидеть, не отрывая глаз от клавиатуры, снова машинально теребя шрам на подбородке.
Я уже смертельно жалел, что на мне нет маски, но просить короля выйти из комнаты мне не хотелось. Он мог бы и сам сообразить. Он ведь был неглупым мальчиком.

И предупреждать его о чем-либо не имело смысла. Он все это знал. Его с младенчества готовили быть королем.

Он не ушел. Он приблизился к столу, вскользь просмотрел бумаги, потом поднял с футляра маску, повертел ее в руках, разглядывая несколько растерянно. Я невольно сжал кулаки – не выношу, когда кто-то касается моей маски. Он так и стоял у меня за спиной, и я чувствовал, как постепенно зреет в нем мысль – напомнить, что он, в конце концов, король, а я…

А между тем, сгущался вечер, в небе высыпали звезды – самое время уезжать.

Я тяжело встал на ноги и повернулся.

Он ничего не сказал, просто стоял на месте, глядя широко раскрытыми глазами. Он не барышня, чтобы в обморок падать… хотя, бывало, и не только барышни падали…

Я почувствовал, что уголок рта задергался от напряжения, заныл расчесанный рубец. Я протянул руку, юноша все так же молча отдал мне маску, и я заметил, что он старается не коснуться при этом моих пальцев. Раньше он не стремился избегать прикосновений. А ведь руки мои он видел и раньше…
Я аккуратно надел маску, взял шляпу, футляры со скрипкой и с партитурой оперы, саквояж и направился к выходу. И только потеряв из виду мое мертвое лицо, король шумно выдохнул и опустился в кресло – я слышал, выходя из комнаты. У него было время окликнуть меня, но он не стал. Вернее, не смог. Тем лучше.

* * *