[Targhis]

* * *

Труп низарита я спихнул в ту же яму, а потом подошел к бедному коню, опустился на колени и в последний раз погладил заляпанную грязью и кровью шею.

В реке я вымыл руки, отыскал, наконец, платок и стер глинистые разводы с маски. Я не мог похоронить коня, но я ведь не очень далеко отъехал от замка, а жеребец был приметный, его непременно найдут. Нужно было торопиться – встреча с товарищами убитого низарита мне была в тот момент совершенно ни к чему. А может быть, я и не думал об этом – просто испытывал безотчетное желание убраться оттуда как можно скорее и дальше.

Меня еще достало на то, чтобы вскарабкаться по склону, цепляясь за торчащие корни и пучки травы, но когда я выбрался обратно на дорогу, меня всего трясло, и едва хватило сил на то, чтобы позвать мою гнедую. Мне повезло – она оказалась недалеко и услышала. Это была чудесная лошадка, но порядочная трусиха – в случае драки она всегда убегала на безопасное расстояние. Вот и теперь она подозрительно косилась на меня, не решаясь подойти – ее смущал запах крови. Я тихо заговорил с ней, и она, наконец, приблизилась, мягко коснулась носом моих рук – она всегда очень мило извинялась. И совершенно неожиданно для себя самого я обхватил ее морду руками, прижался к ней лбом, и под маской вдруг заскользили слезы.

Потом я кое-как забрался в седло и еще ухитрился, свесившись вбок и едва не свалившись на землю, снять с изломанного куста свою шляпу. Ее я засунул в мешок – волосы парика на затылке слиплись от засохшей глины.

После мы мчались куда-то почти до самого рассвета, не особенно волнуясь о направлении. Вероятно, меня бы только обрадовала возможность свернуть себе шею, вот только моя осторожная кобылка едва ли допустила бы такое… Я проклинал себя за этот неистребимый, чисто звериный инстинкт – ведь если бы я не увернулся от ножа, прекрасный конь остался бы жив. А я погиб бы на полном скаку, под звуки музыки, гремевшей внутри… А теперь она умолкла, и, может статься, навсегда… Если бы я мог хоть теперь загнать себя до смерти!
Но где-то к утру мы остановились перед дверьми маленькой гостиницы в затерянном в горах городке Хиршфельзванд. Даже не знаю, сознательно я остановился там, или моя гнедая почуяла конюшню. Двигаясь, подобно механической кукле, я отвел ее в стойло, поручил парню, следившему за лошадьми, договорился с хозяином, заплатил за неделю вперед, вымылся, сбросив на пол заскорузлую от грязи и крови одежду, и рухнул в постель. В голове не было ни одной мысли, ни одной ноты… Меня окружала полнейшая пустота…

* * *