[Targhis]

6.

Отец Хайнрих стоял у самого пепелища, печально глядя на еще тлеющие стены. Близился вечер, а пожар все никак не заканчивался. Ничего удивительного, его с большим энтузиазмом разжигали.

Когда один из жителей городка обнаружил в гостинице трупы хозяев с перерезанными горлами, ни у кого не возникло сомнений в том, что это совершил их странный постоялец – не то оборотень, не то вампир. Мало того, помощника хозяев Ганса нашли в конюшне с ножом в спине, может быть, он еще выживет, но вспомнить он смог только мгновенный свист позади… Кто еще, спрашивается, мог это сделать?

Постоялец находился в своей комнате. Света в окнах не было, но некоторые слышали какую-то возню наверху, и многие видели, как он входил в дом. Вот только никого почему-то не удивил тот факт, что он не стал торопиться скрыться с места преступления. Уверен в своей безнаказанности? Кто их знает, этих демонов? Нельзя было позволить монстру покинуть здание, но и приближаться к нему что-то не хотелось.

Кто-то помоложе предложил затравить его собаками, как волка, но другие вовремя вспомнили, что за все время, проведенное в городке, ни одна собака на него не залаяла. Видно, особое слово знает.

Бургомистр быстро принял решение – хозяев гостиницы больше нет в живых, потерянного имущества жалеть будет некому, зато вся деревня будет спать спокойно.

Естественно, обратились за советом к патеру, и священник не одобрил их действия. Люди мрачно переглянулись и только покачали головами – они знали, что пришелец бывал в церкви и даже наигрывал там свою дьявольскую музыку. Неужели ему удалось соблазнить их доброго старого патера? Никто не посмел поднять руку на старика, но и слушать его не стали.

Несколько крепких мужчин, поминутно оглядываясь и нервно вздрагивая, вытащили из дома тела Карла и Греты. Их надо будет похоронить, как должно. Наверху было тихо, но один человек, еще только входя в дом, успел услышать быстрые шаги. Значит, убийца еще здесь.

Один мальчишка снова помчался к священнику с вопросом – может быть, убитым для верности вбить в грудь осиновые колья? Отец Хайнрих только глаза закатил и устало отмахнулся.

Дом тщательно заперли, обложили промасленными поленьями и сухим тряпьем, подожгли. Когда огонь перекинулся на крышу конюшни, наконец, сообразили выпустить перепуганных лошадей. Изящная чужеземная кобылка пришельца вырвалась и умчалась в сторону леса. Ее не очень-то и удерживали – тоже побаивались нечистой силы.

К утру гостиница весело полыхала гигантским костром…

Завтра пепелище разгребут и обнаружат под обломками два обгорелых скелета. Который из них принадлежал жуткому незнакомцу, останется тайной навсегда. Жители городка старались держаться от него подальше. А священник – единственный, кто видел его достаточно близко – ничего об этом не скажет.

Правда, разговоров в исповедальне обо всей этой истории будет много. Это патер понимал уже сейчас. Потому что то, что сотворили с перепугу в ночной тьме, выглядит совсем иначе при трезвом свете дня.

Разговоров будет много – потому что в город примчался хорошо известный в этих местах экипаж, и из него выскочил высокий и умопомрачительно красивый молодой мужчина. Король.

– У вас что-то случилось? – спросил он, рассеянно оглядывая догорающее здание. – Я еще утром видел огонь с верхней дороги…

Бургомистр замялся, неуверенно озираясь на остальных. Поймет ли король их ночные страхи, или потребует ответа за убийство? Они знали, что их король – романтик, однако, знали они и то, что суевериями он не страдал.

– Да вот, беда такая. Пожар случился, несчастье такое, – вздохнул он, опустив глаза.

Патер тихо хмыкнул себе под нос и поворошил носком ботинка пепел – под ним обнаружилось нечто жесткое.

– Через ваш город не проезжал… мужчина в маске? – спросил король. – Очень высокий, в черном, в шляпе с широкими полями?

Бургомистр неуверенно прочистил горло. Люди тихо загомонили.

– Он был здесь, – произнес юноша. – Давно?

Кто-то покосился на пожарище, и король понял. Он медленно вошел в кольцо обугленных стен, круша каблуками дымящиеся угольки.

Патер все так же стоял и смотрел на черные обломки перед собой. Король подошел к нему и застыл на месте, увидев в куче пепла останки скрипки и футляра с приметной узорчатой пряжкой.

– Mein Gott… – прошептал король, а потом растерянно посмотрел на патера и добавил. – Я только хотел попрощаться…

Юноша резко развернулся, ушел обратно к карете и приказал трогать.

Священник проводил королевский экипаж взглядом, вздохнул и вышел из стен сгоревшего дома. Он был уверен, что поступил правильно, никому не рассказав о находке, которую он обнаружил сегодня утром на клавиатуре органа, и которая теперь займет место среди экс вото на стене церкви.

Это было маленькое кольцо с черной жемчужиной, в которое кто-то просунул свернутый трубочкой клочок нотной бумаги, а на нем можно было разобрать неловко нацарапанное слово – merci.

Ночью этого кольца там не было, патер был абсолютно уверен в этом. И ему показалось, что, промолчав, он окажет услугу таинственному музыканту. Умерев для всего мира, легче всего начать жить заново…

Оставалось только помолиться за этого человека, имени которого отец Хайнрих не знал, и лица которого так и не видел…

* * *