Не знаю уж, на каком адреналине я все это вытворяла. Во-первых, он не позволял мне пропустить практически ни одного танца, во-вторых, общался со мной исключительно тем самым пятистопным размером, и я вывернулась наизнанку, пытаясь отвечать подобающе.
Но тут в танцах объявили перерыв. На галерею, нависающую над танцзалом, выставили нечто, условно именуемое Джульеттой, и объявили, что каждый, кто по-настоящему влюблен в свою даму, может попытаться влезть к ней на балкон.
Сначала мы сами забежали на галерею и некоторое время радостно обстебывали разнообразных Джульетт и лезущих к ним маньяков. Затем он вдруг взглянул мне в глаза, бросил лишь два слова: "Дождись меня" - и убежал. А через минуту я с высоты галереи увидела, как он внизу, растолкав жаждущих, ухватился за веревку...
(фото 6 и 7)
Не знаю, почему я его не поцеловала, когда он все-таки влез. Не иначе, сработал застарелый рефлекс не пачкать партнера помадой - тем более такой, как моя тогдашняя...
А потом, когда мы снова спустились в зал, у подиума зажглись бенгальские огни и заиграли... вы уже поняли, что. Ее самую.
Мы с ним кружились с бенгальскими огнями в руках, словно школьники на дискотеке, и я одними губами шептала, мешая русские и французские слова: "Боже, в твоей мы власти, нам ли бежать от счастья..." (фото 8)
И снова все тает в памяти... Помню, перед последним танцем он сказал: "Последний шанс найти не дурака". И я ответила: "Зачем мне не дурак? Ведь он не знает правил, что я сама когда-то сочинила..."
(фото 9)
После последнего танца, когда зажегся свет, мы застыли на полу, не в силах расцепиться. Минута, другая... наконец к нему подошла какая-то девица и ехидно спросила, чего он больше делал на этом балу - танцевал или на полу валялся? Только тогда он с видимым усилием оторвался от меня и, бросив какое-то извинение, скрылся.
Надо было идти в раздевалку, но я так и сидела, не веря, что ОНО СВЕРШИЛОСЬ. Муж и близкий друг подошли ко мне и высказались в том смысле, что "ну я и отожгла". Я только слабо улыбалась, запахивая на груди платье, откуда исчезла шнуровка - словно разодранное. Мои рабочие туфли, которым не было сносу, были погублены безвозвратно - мало того, что я исплясала их до дыр, как заколдованные королевны у братьев Гримм, так еще и распахала на хрен подметку торчавшим из паркетины гвоздем...
Окончание следует