[Mr. Black]

Только что вернулся с удивительного мюзикла "Сонная компаньонка". Восторги были так велики, что родилась статья. Вот решил поделиться, тем более, что, по-моему, "Компаньонку" еще серьезно не обсуждали.


Мюзикл, а точнее музыкальный театр – это страшная болезнь. Можно удалить кариозный зуб, ампутировать ногу, вырезать гангрену и даже подавить антителами СПИД. Излечиться от мюзиклов нельзя. Я знаю.
Я пробовал…

Конечно, есть гораздо более страшные заболевания – например, футбол. Нельзя же назвать здоровым человека, который сидит перед электродной или жидкокристаллической коробкой в течение полутора часов и матом общается с цветным изображением 22-х мужиков, одетых в майки, трусы и гольфы. Патологическая любовь к мюзиклу является все-таки несколько иным видом шизофрении. Основная разница заключается в том, что фанаты мюзикла гораздо менее агрессивны и, как правило, в общении более интеллигентные люди (ну, конечно, если они еще и при этом не фанаты футбола).

Зачем, спрашивается, я вспомнил про футбол? В основном для того, чтобы дать понять несведущим (читай – здоровым) гражданам, какой страшной силой обладает моя тяга к музыкальному театра, и как тяжело было мне обходится без него в Торонто – городе, который небезосновательно считает себе 3-ей театральной столицей англоязычного мира. За время своей пока недолгой канадской жизни я уже успел пропустить классическую «Оклахому», гершиновских «Мака и Мейбл» и тупую, но безумно смешную постановку «Мертвое зло» (не обращайте внимание на название, сам спектакль – еще примитивнее). Когда же я узнал, что в Канаду приехал бродвейский хит 2006 года «Сонная компаньонка», который даже успел засветиться на церемонии «Тони», держать себя в руках я уже просто не мог.

Сорвавший кассу в 56 млн. долларов в Нью-Йорке и оглушительно… провалившийся в Лондоне, мюзикл «Сонная компаньонка» заехал к нам только на три недели. Причем первые две в главной роли будет блистать один из авторов сценария – канадец Боб Мартин. Всего этого я не знал, когда я шел в один из самых красивейших театров Торонто – Элджин, тот самый, что на знаменитой Yonge Street. Элджин – абсолютная копия классических лондонских театров 19 века, с их темно-красными балюстрадами по периметру амфитеатра и бельэтажа, неизменным бархатом на стенах и креслах, мягкими коврами на полах и роскошными барельефами на потолках. Элжин – это такая маленькая, но очень правдоподобная Европа в сердце типичного американского даунтауна. Нужно ли говорить, как отреагировало сердце театрала на эту викторианскую роскошь, на живой оркестр, на красный занавес с золотыми кисточками. Реальный мир быстро ушел в небытие, уступив место миру волшебства и сказки.

I hate theatre – «Я ненавижу театр» - так начинается «Сонная компаньонка». Эти слова Боб Мартин произносит в полной темноте. Еще несколько секунд наивная публика ждет традиционную увертюру, но вместо этого из темного провала сцены продолжает литься монолог главного героя – Человека в Кресле. Чуть позже мы влюбимся в этого персонажа – маленького человечка в большом городе… Он худощав, несколько неуклюж…Ему уже за сорок… За спиной неудачный брак, еще менее удачная борьба с собственной гомосексуальностью, неинтересная работа, а в перспективе маячит скучная одинокая старость. У него даже нет имени – он просто Человек в Кресле. Мартин тихо и немного застенчиво разговаривает с залом – он рассказывает нам о своей единственной страсти в жизни – о мюзиклах. Вместе с его рассказом перед нами возникает персонажи его любимого шоу – «Сонная компаньонка» - выдуманного авторами бродвейского мюзикла 1929 года. Вместе с Мартином мы открываем для себя мир классического бродвейского шоу двадцатых годов: тут и богатые продюсеры с неизменной сигарой во рту, и сногшибательные, но на редкость тупые блодинки, и не уступающие им в скудоумии, но при этом удивительно талантливые гангстеры, и герой-любовник англосаксонской наружности с прилагающимся к ней лирическим тенором, а также его невеста – звезда сцены со всеми побочными эффектами звездной болезни, и собственно ее компаньонка – не очень сонная, но успешно страдающая от алкоголизма.

Сюжет шоу пересказывать не имеет смысла. Гораздо больший смысл имеет то, что авторам шоу удалось красиво и со вкусом поиздеваться над всеми классическими жанрами, которые входят в мюзикл. Здесь и зажигательный, но неуклюжий степ, смешные, но поразительно глупые скетчи, романтическая, но уж очень примитивная песня о любви. Все это сдобрено свинговыми ритмами, легкими спецэффектами, гораздо менее легким стебом над актерскими штампами музыкального театра, а также массой меняющихся костюмов в стилистике «42-ой улицы». Однако и это не самое главное в «Сонной компаньонке».

Роскошный и гламурный мир мюзикла мы открываем через ничтожный и забитый мирок Человека в Кресле – мы смеемся над ним и одновременно, не сразу замечая это, сострадаем ему. Сострадаем потому, что видим в Мартине себя. Нет, он не прямая копия каждого из нас – он лишь несколько гротесковое выражение нашего тщедушия и нашего тщеславия на трудном жизненном пути. Но он же и выражение нашей неизбывной мечты – мечты о красоте и счастье – именно ее пусть на время дает нам мюзикл. Когда выдуманный мюзикл заканчивается, Мартин возвращается в свой мирок – мирок однокомнатной нью-йоркской квартирки с тупым суперинтендантом и противными соседями. Он снова садится в свой кресло – весь такой смешной, сгорбленный, в старом замызганном кардигане – и держа в руках любимую пластинку с «Сонной компаньонкой», начинает… напевать одну из самых оптимистичных песен шоу. Он поет тихо, прерываясь, периодически шмыгая носом, и мы понимаем, что если он перестанет петь эту песню, он перестанет жить – потому что, этот мюзикл есть его великая мечта. Мечта, которая никогда не станет реальностью. Но человек, будь он маленький или великий, не может жить без мечты. Поэтому актеры, а вместе с ними и зал начинает помогать человеку в кресле, дружно сливаясь в единый хор, выпевающий стандартные бродвейские строчки про то, что жизнь – это конечно, кусок дерьма, но в самый беспросветный момент, даже когда тебе уже понятно, что из тебя все равно ничего путного не выйдет, все-таки надо держаться за мечту. Иначе жить не стоит вообще…

И пусть музыкальный театр – это болезнь. Но если он может подарить нам 2 часа непрерывного смеха, 2 минуты подлинного сострадания, 2 красивые мелодии, которые останутся в голове навсегда, и одну умную мысль, я готов не лечиться от этой болезни всю свою жизнь. И вас призываю заразиться! Торонто для этого, как выяснилось, очень подходящее место.