[Эрик]

Пятница, 12 февраля

0.10 - телеканал Петербург

ВОРОН (The Raven)

США. 1963. 86 минут. Цветной.

Язык оригинала: Английский.

Готическая комедия ужасов - фантазия на тему одноименного стихотворения Эдгара Аллана По.

МОЯ ОЦЕНКА ФИЛЬМА: Потрясающе (7 из 7)

Высшее приключение в ужасе!

Жуткий шедевр ужаса!

Всемирно известное творение гения ужасов приходит на экраны...

Буря захватывающего ужаса!

Самый смешной фильм ужасов!

Фильм с птицей!

Дуэль волшебников.

"Вынь из сердца клюв проклятый... / Одиночество былое дай вернуть когда-нибудь... / Каркнул ворон: "Не вернуть!" - По.

Доктор Эразм Крейвен, пожилой и уставший от безрадостной жизни маг и чародей, тоскует по умершей возлюбленной Линор. Когда среди ночи в окно влетает ворон, Крейвен грустно декламирует стихи Эдгара По и обращается к птице со словами: "Вновь вернуть ее в объятья суждено ль когда-нибудь?" Но вместо знаменитого рефрена "Не вернуть!" чародей слышит очень неожиданный ответ...

Остроумная готическая фантазия на тему знаменитого шедевра поэтического символизма с изумительным трио классических звезд хоррора и одной из первых ролей будущего великого актера Джека Николсона.

Производство - "Америкэн Интернэшнл Пикчерс".
Заказчики - Джеймс Эйч Николсон и Сэмюэл Зи Аркофф.
Права - "Альта Виста Продакшнс".

Дрессировщик ворона - Мо Ди Сессо.

Титры - студия "Нэшнл Скрин Сервис".
Комбинированные съемки - студия "Батлер-Глаунер, Инк.".
Специальные эффекты - Пэт Динга.
Грим - Тед Кудли.

Костюмы - Марджори Корсо.
Художник - Дэниел Хэллер.
Декоратор - Гарри Риф.
Оператор - Флойд Кросби.
Монтаж - Рональд Синклер.

Композитор - Лес Бакстер.

Музыкальный координатор - Аль Симмс.

Исполнительные продюсеры - Джеймс Эйч Николсон и Сэмюэл Зи Аркофф.

Сценарист - Ричард Мэтисон.

Продюсер и режиссер - Роджер Корман.

В главных ролях: Винсент Прайс в роли доктора Эразма Крейвена, Питер Лорре в роли доктора Адольфа Бедло, Борис Карлофф в роли доктора Скарабея, Хейзел Корт в роли Линор, Олив Стёрджесс в роли Эстель, Джек Николсон в роли Рексфорда.

В фильме также снимались: Конни Уоллэс (служанка), Уильям Баскин (Граймс), Аарон Сэксон (Горт).


Камео

Актер, исполнитель роли Суини в фильме "Преждевременное погребение" (1962) и роли Бенджамина Уэста / мистера Уэста в фильме "Зачарованный замок" (1963) Роджер Диркис - в роли Родерика Крейвена (без указания в титрах).


Интересные факты

Это пятый фильм знаменитой сеpии каpтин Роджеpа Коpмана, снятых по мотивам пpоизведений Эдгаpа Аллана По: "Падение дома Ашеров" (1960), "Колодец и маятник" (1961), "Заживо погребенные" ("Преждевременное погребение") (1962), "Рассказы ужасов" ("Ужасные истории") (1962), "Ворон" (1963), "Зачарованный замок" ("Обитель привидений") (1963), "Маска Красной смерти" (1964) и "Гробница Лигейи" (1964).

Время действия фильма можно определить, основываясь на двух подсказках в начале картины. Доктор Крейвен говорит, что его отец умер 20 лет назад; и когда чуть позже мы видим гробницу Крейевна, на ней указана дата смерти - 1486 год. Таким образом, время действия фильма - 1506 год (1486+20).

Питер Лорре и Джек Николсон любили импровизировать свои реплики прямо на съемочной площадке, что очень раздражало Бориса Карлоффа, привыкшего работать точно по сценарию.

Джек Николсон всегда высоко отзывался обо всех, с кем ему пришлось работать на съемках этого фильма. Кроме одного - ворона! Актер утверждал, что ворон гадил на всех участников съемки, но особенно доставалось именно ему, Джеку Николсону. Позже Николсон рассказывал: "Когда ворон взлетал с моего плеча, оно всё было покрыто пометом... Я ненавидел эту птицу!"

В том же году в тех же декорациях Роджер Корман умудрился снять еще два фильма - "Ужас" (1963) и "Зачарованный замок" (1963).


Интересные цитаты и реминисценции

Фамилия доктора Крейвена (Craven) содержит каламбур: слово craven (англ.) означает "трус", но при этом созвучно слову raven (англ.) - "ворон".

Фамилия доктора Бедло взята из рассказа Эдгара По "Повесть Крутых гор".

В своих заклинаниях доктор Бедло использует несколько крылатых латинских выражений: Veni vidi vici (Пришел, увидел, победил), De mortuis nil nisi bonum (О мертвых - только хорошее), Cave canem (Опасайся собаки), Si vis pacem parabellum (Хочешь мира - готовься к войне), Ceterum censeo Carthaginem esse delendam (А кроме того, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен).

В эпизоде пожара в финале использованы кадры пылающего в ночи фермерского сарая, снятые Роджером Корманом для первого фильма серии - "Падение дома Ашеров" (1960).


ВОРОН

(стихотворение Эдгара Аллана По в переводе Василия Бетаки)

Мрачной полночью бессонной, беспредельно утомленный,
в книги древние вникал я и, стремясь постичь их суть,
над старинным странным томом задремал, и вдруг сквозь дрему
стук нежданный в двери дома мне почудился чуть-чуть.
"Это кто-то, - прошептал я, - хочет в гости заглянуть,
просто в гости кто-нибудь!"

Так отчетливо я помню - был декабрь, глухой и темный,
и камин не смел в лицо мне алым отсветом сверкнуть.
Я с тревогой ждал рассвета: в книгах не было ответа,
как на свете жить без света той, кого уж не вернуть, -
без Линор, чье имя мог бы только ангел мне шепнуть
в небесах когда-нибудь.

Шелковое колыханье, шторы пурпурной шуршанье
страх внушало, сердце сжало - и, чтоб страх с души стряхнуть,
стук в груди едва умеря, повторял я, сам не веря:
"Кто-то там стучится в двери, хочет в гости заглянуть,
поздно так стучится в двери - видно, хочет заглянуть
просто в гости кто-нибудь".

Молча вслушавшись в молчанье, я сказал без колебанья:
"Леди или сэр, простите, но случилось мне вздремнуть.
Не расслышал я вначале, так вы тихо постучали,
так вы робко постучали..." И решился я взглянуть -
распахнул пошире двери, чтобы выйти и взглянуть:
тьма - и хоть бы кто-нибудь!

Я стоял, во мрак вперяясь, грезам странным предаваясь, -
так мечтать наш смертный разум никогда не мог дерзнуть, -
а немая ночь молчала, тишина не отвечала,
только слово прозвучало - кто мне мог его шепнуть?
Я сказал: "Линор" - и эхо мне ответ могло шепнуть...
Эхо - или кто-нибудь?

Я в смятенье оглянулся, дверь закрыл и в дом вернулся -
стук неясный повторился, но теперь ясней чуть-чуть.
И сказал себе тогда я: "А, теперь я понимаю:
это ветер, налетая, хочет ставни распахнуть -
ну конечно, это ветер хочет ставни распахнуть...
Ветер - или кто-нибудь?"

Но едва окно открыл я - вдруг, расправив гордо крылья,
перья черные взъероша и выпячивая грудь,
шагом вышел из-за штор он - с видом лорда древний ворон,
и, наверно, счел за вздор он в знак приветствия кивнуть.
Он взлетел на бюст Паллады, сел и мне забыл кивнуть,
сел - и хоть бы что-нибудь!

В перья черные разряжен, так он мрачен был и важен!
Я невольно улыбнулся, хоть тоска сжимала грудь:
"Право, ты невзрачен с виду, но не дашь себя в обиду,
древний ворон из Аида, совершивший мрачный путь.
Ты скажи мне, как ты звался там, откуда держишь путь?"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"

Я не мог не удивиться, что услышал вдруг от птицы
человеческое слово, хоть не понял, в чем тут суть.
Но поверят все, пожалуй, что обычного тут мало:
где, когда еще бывало, кто слыхал когда-нибудь,
чтобы в комнате над дверью ворон сел когда-нибудь -
ворон с кличкой "Не вернуть"?

Словно душу в это слово всю вложив, он замер снова,
чтоб опять молчать сурово и пером не шелохнуть.
"Где друзья? - пробормотал я. - И надежды растерял я,
только он, кого не звал я, мне всю ночь терзает грудь...
Завтра он в Аид вернется, и покой вернется в грудь..."
Вдруг он каркнул: "Не вернуть!"

Вздрогнул я от звуков этих - так удачно он ответил.
Я подумал: "Несомненно, он слыхал когда-нибудь
слово это слишком часто, повторял его всечасно
за хозяином несчастным, что не мог и глаз сомкнуть,
чьей последней, горькой песней, воплотившей жизни суть,
стало слово "Не вернуть!"."

И в упор на птицу глядя, кресло к двери и к Палладе
я придвинул, улыбнувшись, хоть тоска сжимала грудь,
сел, раздумывая снова, что же значит это слово
и на что он так сурово мне пытался намекнуть.
Древний, тощий, темный ворон мне пытался намекнуть,
грозно каркнув: "Не вернуть!"

Так сидел я, размышляя, тишины не нарушая,
чувствуя, как злобным взором ворон мне пронзает грудь.
И на бархат однотонный, слабым светом озаренный,
головою утомленной я склонился, чтоб уснуть...
Но ее, что так любила здесь, на бархате, уснуть,
никогда уж не вернуть!

Вдруг - как звон шагов по плитам на полу, ковром покрытом!
Словно в славе фимиама серафимы держат путь!
"Бог, - вскричал я в исступленье, - шлет от страсти избавленье!
Пей, о, пей Бальзам Забвенья - и покой вернется в грудь!
Пей, забудь Линор навеки - и покой вернется в грудь!"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"

"О вещун! Молю - хоть слово! Птица ужаса ночного!
Буря ли тебя загнала, дьявол ли решил швырнуть
в скорбный мир моей пустыни, в дом, где ужас правит ныне, -
в Галааде, близ Святыни, есть бальзам, чтобы заснуть?
Как вернуть покой, скажи мне, чтобы, все забыв, заснуть?"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"

"О вещун! - вскричал я снова. - Птица ужаса ночного!
Заклинаю небом, богом! Крестный свой окончив путь,
сброшу ли с души я бремя? Отвечай, придет ли время,
и любимую в Эдеме встречу ль я когда-нибудь?
Вновь вернуть ее в объятья суждено ль когда-нибудь?"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"

"Слушай, адское созданье! Это слово-знак прощанья!
Вынь из сердца клюв проклятый! В бурю и во мрак - твой путь!
Не роняй пера у двери - лжи твоей я не поверю!
Не хочу, чтоб здесь над дверью сел ты вновь когда-нибудь!
Одиночество былое дай вернуть когда-нибудь!"
Каркнул ворон: "Не вернуть!"

И не вздрогнет, не взлетит он - всё сидит он, всё сидит он,
словно демон в дреме мрачной, взгляд навек вонзив мне в грудь.
Свет от лампы вниз струится, тень от ворона ложится -
и в тени зловещей птицы суждено душе тонуть...
Никогда из мрака душу, осужденную тонуть,
не вернуть, о, не вернуть!