[Сонечка]

Ну вот, досмотрела я сабж.
Пребываю в смешанных чувствах. Буду писать про то, что увидела, а заодно постараюсь ответить на твой, Влад, вопрос о том, что меня не устраивает в режиссуре Поланского (или Полански) - как все-таки правильно?.
Мне не понравилась сама концепция спектакля. На лицо смешение жанров, причем очень неудачное. Режиссер остановился где-то на перекрестке пародии, комедии, мелодрамы, ужастика, философской притчи и т.д. В итоге, спектакль – этакий жанровый винегрет.
Юмор – это хорошо, он почти всегда нужен и уместен. Но вот комизм – другое дело. Сюда он не лезет. Если это пародия на вампирские истории, тогда не должно быть той глубины чувств и того накала страстей, который налицо у 2 героев – фон Кролока и Альфреда.
Сцена «неутолимого голода» просто потрясающа, и Стив там ДЕЙСТВИТЕЛЬНО играет, но в спектакль она никоим образом не вписывается, потому что эту песню поет другой фон Кролок, не тот, которого мы во всем остальном (включая сцену Gott ist tot) спектакле. В этой сцене он мне напомнил чем-то Дракулу в исполнении Олдмана, и мне нравится именно этот фон Кролок. Не знаю, понятно ли я выражаюсь и удалось ли мне объяснить то, что я хочу сказать. Здесь – реальная боль, настоящие страдания, глубокий философский смысл, и это никак не вяжется со сценой, скажем, Tanzsaal, когда фон Кролок таскает укушенную Сарку по рядам голодных вампиров, а у тех только что слюна не капает. На мой взгляд последняя сцена – безвкусный фарс.
И эти постоянные движения пальцами. Конечно, до Хасовских движений профессионального гитариста Стиву далеко, но все равно – перебор «игры суставами». И эти размахивания плащом – хорошо, когда в меру, а тут уже недуром прет незабвенное «Я Черный плащ!!!» с соответствующей картинкой. И рядом «Гусена лапчатая»! И в той же Tanzsaal, когда Сарка, профессор и Альфред сбегают, а фон Кролок начинает орать, как резаный... Я-то по-немецки не говорю и поэтому понять, о чем идет речь, не в силах. Но, знаете, давно заметила, что чем хуже знаешь язык, тем легче улавливаешь в потоке незнакомой речи то немногое, что понять в состоянии. И почему такой серьезный, «в самом расцвете сил» мужчина, каковым вроде является граф, орет: «Кукол! Кукол!», как будто он сам не в состоянии ничего сделать, и из всей толпы вампиров некому больше ему помочь, кроме как несчастному горбуну (которого так и тянет Квазимодо назвать) – для меня загадка.
А что касается Альфреда – то если он такой дурачок, каким его усиленно делает режиссер, то он априори не должен быть способен на такие сильные, глубокие чувства и такие смелые поступки. Не могу я понять, как один и тот же человек дрожит от ужаса у гробов графа и его сына, чуть в обморок не падает и не может с ними покончить, и при этом в тот же день (или это на следующий?) пытается спасти любимую из лап того же самого графа.