Мое невероятное фрик-шоу
Звезда 80-х – об источнике вдохновения для «Табу»
Вероятно, сама идея берет начало еще в моей ранней юности, когда я впервые увидел ослепительные фильмы Базби Беркли (Busby Berkeley) и Лайзу Минелли в «Кабаре». <…> Да большинство из нас, обитателей ночных клубов тех времен, запросто мог бы исполнить любую песню из «Кабаре» или продемонстрировать парочку танцевальных движений из репертуара Салли Боулз. Добавьте к этому мою одержимость Дэвидом Боуи и Марком Боланом, а также страсть к таким дивам как Джуди Гарланд и Мэрилин Монро, плюс любовь к саундтреку к фильму «Звуки музыки» - и вы, вероятно, сможете понять, отчего музыка в «Табу» прыгает от стиля к стилю что та вошь на паршивой собаке [эх-хе, такое смачное высказывание, что решила ничего не переиначивать - прим.перев.
)]
<…>
Все мы [персонажи того времени] были из неполноценных семей, всех нас влекли яркие огни Лондона, где мы спасались от предубежденности и враждебности, с которыми сталкивались в привинции. Здесь мы создали новую семью – семью фриков-единомышленников.
<…>
Я безумно веселился, когда сочинял «Оду искателям внимания» (“Ode To Attention Seekers”) – которая есть трибьют моего старому другу Филиппу Салону, с моей точки зрения, настоящей матери всех тогдашних фриков.
. Когда я впервые встретил Филиппа, мне было 16 и у меня была подружка по имени Лора [!-девушка-!]. Увидев это создание с дьявольскими рожками на голове, я понял, что мое мировоззрение изменено навсегда.
Я хотел избежать превращения «Табу» в ретро-мюзикл с ностальгическим набором старых песен – мне было интереснее дать слово тем героям моей юности, что действительно определяли тогда наше сумасшедшее существование.
<…>
«Табу» - это зарисовка эпохи, которая в наше время часто подвергается нападкам, - 80-е, эра Маргарет Тэтчер, период жадности и жажды наживы. Однако, несмотря на политический климат – или даже, наоборот, благодаря этому (…Turn to the right, ooh, fa-fa-fa-faschism [«Поворот к фашизму» - перефразированная строчка из песни Дэвида Боуи]) – тогда было что-то, что нас всех сплотило.
Сегодня я шучу, что квартал Soho можно называть So Homo (“Такой гомосексуальный»), - но всем этим молодым завсегдатаям гей-клубов и баров следует знать, как подобная свобода была завоевана. Я помню, как в 70-х Филиппа Салона вышвырнули из ночного клуба Heaven, тогда известного как The Global Village, за то, что он явился туда в плавках. Сегодня же Heaven – это море обнаженной плоти.
Я не утверждаю, что манера одеваться – это крутой политический жест. Однако тогда, в 70-е, все как один старались выглядеть такими же прилизанными как Берт Рейнольдс, а гей-сообщество подвергалось нападкам и оскорблениям.
<…>
Одежда и мейк-ап способны кардинально изменить ваше представление о человеке. Неожиданно становится не все ясно с ориентацией даже тех, насчет кого ты до недавних пор был уверен. J
<…>
Марк МакГи, играющий поп-диву, знаменитого трансвестита Мэрилин (реальное имя Питер Робинсон), переодевшись и накрасившись, превращается в ослепительную девушку и <…> весьма уверенно расхаживает на шпильках. Однако я встречал его герл-френд. J
Само шоу строится вокруг традиционной истории «мальчик встретил девочку», при этом Билли одновременно собирательный образ всех тех парней, которых я любил и потерял, - парень, полный надежд и мечтаний, прибывший в большой город и способный использовать и затем перешагнуть через кого угодно.
В первой части мюзикла Билли остается со мной, но, из моего личного опыта, если парень гетеросексуален, в конце концов он все-равно вернется к женщине. Изначально я вообще не предполагал своего участия в любовном треугольнике, это идея Марка Дэвиса, автора книги-первоисточника.
Шоу рассказывает как о собственно гомосексуальности, так и о sexual confusion [что-то типа «все попуталось с этой половой принадлежностью»J], без всякой последующей фильтрации – поскольку, по моему мнению, мы все сочетаем в себе огромное многообразие сексуальных возможностей. Почему не предположить, что все мы по натуре частично гетеро- и частично гомосексуальны.
Подлинным триумфом для нас стало получение права открыть новую театральную площадку (кстати, это вообще первый новый театр за последние 75 лет). Как только мы увидели это место, мы уже не хотели располагаться нигде еще. «Venue» находится в старой церкви, и уговорить священников позволить нам поставить шоу именно здесь оказалось куда легче, чем ожидалось. Мы просто показали им видео с репетиций с самыми на наш взгляд завлекательными моментами будущего спектакля.
<…>
Кастинги по подбору актеров иногда доводили нас до истерики. Никогда не слышал столько раз подряд Fame и I’ll Will Survive [песни, соответственно, первая - Боуи в дуэте с Джоном Ленноном и вторая – вообще гимн всех трансвеститов, - кто только его не пел, но самая знаменитая версия в исполнении Дайаны Росс].
<…>
Всю ответственность за обнаружение Юэна Мортона на роль меняJ следует возложить на Филиппа Салона. Это он заприметил Юэна на какой-то репетиции, после чего силой затащил меня на него посмотреть со словами «Он – это ты». Сказать, что лицезрение Юэна в полном облачении меня пугает, значит ничего не сказать. Он спрашивал, не стоит ли ему посмотреть мои старые видео, но на самом деле ему это вовсе не требовалось.
<…>
Реальный Мэрилин (не Монро, а Питер Робинсон, конечно) так и не появился, хотя и прислал лазутчика убедиться, достойный ли кандидат выбран на его роль. Вердикт был типичным для него: «Говорят, он хорош. Хотя, конечно, не в такой степени, как я». Некоторые вещи никогда не меняются. J
Образ матери также очень важен в этой истории – потому как, видите ли, у любого фрика есть мама.
Она похожа на мою собственную мать - за тем исключением, что на сцене она постепенно превращается в эмансипированную особу и присоединяется к фрикам. Мои родители развелись в прошлом году после 43-х лет брака. Лучше поздно, чем никогда.
<…>
Мир слишком долго говорил нам, что мы для него чужие. В конечном итоге наша внешность была нашей самозащитой и способом предложить всему остальному миру заткнуться. Наша жажда внимания и славы просто отражала наше безумное желание быть любимыми. Но мораль истории в том, что рано или поздно каждому все-равно придется смыть мейк-ап и тогда все увидят твое истинное лицо.
Ну и напоследок следует, наверно, сказать что-нибудь отрезвляющее. Предоставлю-ка я слово нашему знатоку этикета Филиппу Салону: «Спасибо, что уходите. Потеряйте мой телефон». :D!!!