2 Dinka: Спасибо за защиту Кристины!
"Завороженная его голосом" - превосходно сказано (кстати тем, кто утверждает, что приличная девушка в пеньюаре не разгуливает :D :D :D - она в тот первый вечер меньше всего думала, что на ней надето :D , она вообще о себе не думала...)
К вопросу о снятой маске: да ведь ОН значил для нее едва ли не больше чем кто-либо! Она просыпается, вспоминает всё ИМ сказанное, видит ЕГО за органом - и опять в маске, даже у себя дома... Человека, который для нас столько значит и, кстати, так много от нас требует, хочется знать в лицо. Тем более если принять точку зрения Journalist, что Кристину влекло к НЕМУ плотски.
Разве не сказал ОН ей: "you will know me, see why in shadow I hide"?
(Я уж не говорю о его повелении let your darkest side give in. А эта самая darkest side, как правило, не слишком почтительна к чужим тайнам :D и не очень-то любит подчинения...)
Вот она и захотела ЕГО увидеть и узнать. Как же она могла довольствоваться лицезрением маски - которую теоретически может надеть кто угодно? Актрисе ли не знать, какие иллюзии способен создать грим, костюмы? Ей как воздух нужно было увидеть ЕГО живое лицо, осмелюсь предположить больше - дотронуться до живой кожи, какой бы то ни было, но живой...
Допустим, в мюзикловой версии открыта половина лица - но уж если пускаться в пространные рассуждения (которые Кристине я не приписываю
): что если ей пришлось бы опознавать ЕГО, близкого человека, после какой-нибудь катастрофы, в результате которой открытая часть лица оказалась бы изуродована до неузнаваемости (предчувствую обвинения в садистских наклонностях
)? Повторяю, об этом Кристина не думала - в ее мозгу и душе пролетел такой вихрь чувств и мыслей, которые уж точно превращаются в ложь, будучи изреченными.
Не лица ЕГО она испугалась - реакции... Повторяю, она признавала ЕГО право на очень многое, чего не простила бы кому-нибудь более благообразному и благополучному. НО не на всё...
Теперь к вопросу о том, что она боялась собственных эмоций и несоответствия морали того времени...
Во-первых, в мюзикле, созданном в конце двадцатого века, гораздо меньше "морали того времени", чем в исходном романе, который почти на век старше. Самый наглядный пример - тот же Рауль, для которого в романе очень много значит разница в социальном статусе его и Кристины (к его чести, затем он это преодолевает), в мюзикле же этого момента нет. Мораль времени может меняться... а вечные вопросы остаются. И сексуальная сторона жизни никогда вне морали не окажется, поскольку всегда будет касаться отношения человека к человеку (вариант "эй, у вас там по любви?" - "да я тут один" позвольте оставить "за кадром").
Во-вторых, Кристина - опять-таки мюзикловая гораздо больше, чем романная - едва ли совсем не знает жизни. Актриса (тем более воспитанница мадам Жири и ЕГО ученица) не могла совсем о таких эмоциях не задумываться. У меня нет впечатления, что Кристина прячется от жизни, даже если она и верит в ангелов (что Кристина в исполнении Россам истинно верующая, поверила и я).
И страшиться самих по себе сексуальных эмоций, пробуждаемых в ней кем бы то ни было, она бы не стала. Во всяком случае, настолько, чтобы выпалить "he murders all that's good". Но ОН убийца. Этого она и страшится - попасть к убийце в зависимость, физическую ли, эмоциональную ли. Это ее и мучает: она никогда не отрицала своего долга перед НИМ, но все же - насколько велик этот долг, вправе ли она не мешать ЕМУ убивать.
Напомню в заключение, что "взрослый и умный человек", как Гостья характеризует мадам Жири, а) не сомневалась в том, что ОН способен убить за неподчинение, и вела себя как осторожная заложница - например, как кое-кто из матерей и учителей в бесланской школе; и б) после убийства певца отправила Рауля вдогонку за НИМ - едва ли из страха за НЕГО. Во всяком случае, не за ЕГО жизнь. А вот из страха за то, что ОН теперь сам может окончательно разрушить свою личность, свой гений, - возможно...