[Journalist]

Как я поняла из разговоров, некоторые форумчанки читали это интервью в оригинале. Перевод сделан для тех, у кого этой возможности не было. Кстати, прошу знатоков меня поправить, если вдруг я что не так перевела. :D

----------------------------------------------------------------------------------
Беседа с Джерардом Батлером. 22 июля 2003 года.


В это воскресенье в Нью-Йорке актер Джерард Батлер смог, наконец, заснуть. Предыдущие 48 часов выдались лихорадочными. В пятницу в Сент-Луисе на съемках фильма «Игра их жизни» он в течение 15-часового съемочного дня отражал удары по воротам. Потом сел в самолет, который еще час простоял на взлетной полосе, прежде чем пассажиров попросили перебраться в другой лайнер. Батлер прибыл в Нью-Йорк в субботу утром. А уже через семь часов он сидел на закрытом просмотре «Лары Крофт: колыбели жизни» вместе с парой своих друзей и менеджером. Там он впервые увидел фильм. «Мне понравилось! Я подумал, что все получилось великолепно!» - говорит Батлер. Но этот показ не дал ему возможности оценить главное – отклики зрителей.

«Я услышал вечером, что отзывы и прессы, и публики, были замечательными, - рассказывает Батлер. Поздно вечером он тайком объявился на предварительном показе в Lowes Theater, расположенном на 34-й улице. «Я опоздал и нашел место в сторонке, где меня не смогли бы заметить». Но его появление вызвало определенное оживление. На него глазели даже те зрители, которые не догадывались о том, что именно он исполнил главную роль в фильме. «Я действительно получал от этого удовольствие», - говорит актер, который притягивал к себе взгляды всех вокруг. «Все уставились мне в спину, и мне не хотелось провести весь фильм, оглядываясь назад»»

В эту пятницу начинается показ «Лары Крофт-2». Наши зрители, наконец, смогут обратить пристальное внимание на человека, который скоро сыграет Призрака Оперы. И возможно, что всего через год он, имея в своем списке «Лару Крофт-2», «Ловушку времени» и «Призрака Оперы», уже не сможет так спокойно появляться на показе картины.

Сегодня мы говорим со звездой о втором фильме из серии о Расхитительнице гробниц, о том, как приходилось выкладываться на съемках и о том, как Батлер умудрился получить главную роль в «Призраке Оперы».

Q. Лара в фильме все-таки получила свое – Терри Шеридана. Вас, если быть точным. Забавно, что в любовной сцене между вами и Анжелиной Джоли камера в основном была направлена на вас. Заметили?

B.: Как ни странно, нет. Но теперь, когда вы об этом упомянули… Хм… Может быть… Ага..

Q. Вы словно поменялись ролями. Похоже, это вас рассматривали только как партнера для секса.

B: Ну да. Понятно же, что я был для нее всего лишь сексуальной игрушкой. (он шутит и смеется).

Q: Вы знаете, акценты немного сместились в сторону уязвимости Лары. И перемены в ее характере.

B: Да, я осознавал это. Подобное было впервые. Лару лучше удалось понять через ее личные отношения. Ее характер подлинный. Я также знал, что эта история будет явно смотреться лучше и естественнее первого фильма. Знал, потому что это делал Ян де Бонт. Есть одна особенность, которую замечаешь, когда смотришь его картины. Ян может снять несколько фильмов на довольно бредовые темы, но они, тем не менее, получаются у него невероятно реалистичными. И заодно он убеждает в этом своих актеров. Он вносит свежесть и правдивость. Уверен, что вы и сами знаете это лучше меня.
Анжелина хотела, чтобы против нее играл сильный мужской характер. Я думаю, что ощущение соперничества было одним из преимуществ. Стало открытием и то, что Терри Шеридан проявил уязвимость и, возможно, даже слабость Лары. И это сделало ее более человечной, более реальной.

Q: Возникала ли конкуренция на съемочной площадке, когда вы видели, что Анжелина самостоятельно выполняла много трюков? Этот же трюк могли сделать и вы. Или когда нужно было висеть вверх тормашками, у нее это получалось лучше?

B: Если только ради забавы. Я не крутой парень. Мне нравится выполнять трюки. Это проще остального. Также мне нравилось смотреть, как это делает Анжелина. Я любил наблюдать за ее тренировками. Она занималась действительно упорно. Меня ничто так не воодушевляло. В одной из сцен мы с ней спускались по веревке вниз головой… это убивало меня. Никогда в жизни мой вес не казался мне таким большим. Я пытался удержать мое тело, вытаскивал руку, запутавшуюся в страховке, останавливал вращение. И старался, чтобы меня не стошнило. Я делал это и пытался подогнуть колени. И говорил, что все нормально. «Отлично!» (Батлер произносит это так, словно ему больно). Это продолжалось два дня, мы повторили трюк больше сорока раз, что было убийственно. Я смотрел на Анжелину и думал: «Как она справляется?» Это был очень сложный трюк для нас обоих. Но мы поддерживали друг друга, чтобы выполнить эту дрянь.

Q: Вы правда можете отжиматься так, как это делали в сцене, когда Лара встречается с вашим героем?
*Для тех, кто не видел «ЛК-2», поясню: Батлер очень эффектно отжимался, держась за решетку под потолком тюремной камеры, словно земного притяжения для него не существовало*

B: На самом деле все было перевернуто. Сделали так, что это Анжелина входила в камеру вверх ногами. (он шутит и смеется) Да, забавно – когда я только пришел на кинопробы, тюрьма уже была построена.

Q: Итак, вы проходили пробы на «Pinewood Studios»…

B: …я уже был в образе. Вошла Анжелина, мы с ней познакомились. А я хотел подкачаться перед этим. Я знал, что на пробах буду в майке, и потому утром отправился к своему спортивному инструктору. Я только что приехал в Лондон, и тренажерный зал был закрыт. Провел целый час невообразимо качаясь. (он показывает, как именно, поднимает руки над головой) Я выжимаю, поднимаю, поднимаю… До тех пор пока… мои руки… они умерли…

Я приехал на пробы (хохочет)… Ян де Бонт приходит на площадку (Батлер показывает на воображаемую решетку под потолком) и говорит: «Почему ты не прыгнул туда и не начал отжиматься?» А в моих руках уже не осталось никакой силы! Я сказал: «Я едва могу двигаться. И даже не в состоянии поднять свои руки». (смеется) Это было неудачное стечение обстоятельств.

Q: Но вы явно прошли это проклятое испытание. Вы, должно быть, всех поразили.

B: Кинопробы были потрясающими. Я почувствовал, что Анжелина и я… возникала удивительная «химия», когда мы были вместе. Нам было замечательно и очень легко. И хорошо работалось вдвоем. Ян сказал: «Я хочу, чтобы ты выполнил это, это и это». И я еще подумал: «Он делает это, чтобы мне было полегче». Потом подошла Анжелина и как только мы с ней поздоровались, мне пришло в голову, что все будет здорово. Что мне действительно понравится работать с ней. Так и произошло. После чего я очень заинтересовался съемками в этом фильме.

Q: Когда вы узнали о том, что прошли кинопробы и получили роль?

B: Мне сообщили об этом через пару дней: «Это ты, парень». Но была еще целая куча других вещей, требовавших обсуждения. Понимаете, к ним надо относиться снисходительно. Даже если они могут занять много времени.

Q: Подобная история произошла и с «Призраком Оперы»…

B: Да, с «Призраком Оперы» было то же самое. Джоэль прямо сказал: «Ты мой, парень. Я хочу, чтобы ты стал моим Призраком». Но довольно долго ничего не происходило, поскольку утрясались проблемы с бюджетом фильма, и проводился кастинг на другие роли. Не самое легкое время в твоей жизни, когда есть роль, которую ты, без преувеличения, хотел сыграть всегда.

Q: С «Ларой Крофт» вы были боле настойчивым.

B: Я скажу вам, это было действительно забавно. Я помню, звонит мой менеджер. Короче, мы разговаривали, и я сказал: «Ты что-нибудь слышал о «Ларе Крофт»?» Он всегда в курсе сплетен. Я спросил, а через день он ответил: «Ну, слышал». А еще спустя две минуты заявил: «Я должен об этом разузнать». Он оставил меня в неопределенности и перезвонил через двадцать секунд. А я ему сказал: «Так ты что-нибудь слышал о «Ларе Крофт»?» (смеется) Это была шутка.

Q: Что касается «Призрака»… Не сомневаюсь, что этот вопрос вам уже задавали: вы раньше занимались музыкой?

B: Ага (смеется). Когда мне было двенадцать, я играл в «Оливере», шедшем в театре Глазго. Еще пел в рок-группе, когда учился на адвоката. Непрофессионально, конечно, мы просто занимались этим для развлечения. Выступали с концертами в Эдинбурге, Глазго и на нескольких фестивалях. Но… Я раньше никогда не исполнял ничего подобного «Призраку».

Q: Будучи юристом, вам, наверное, не составляет труда вести переговоры и заниматься вашими контрактами?

B: Я их даже не читаю. Я на них только смотрю. Моими контрактами занимаются менеджер и агенты. Они их полностью оформляют, а потом говорят: «Подпиши здесь, здесь и вот здесь». А я говорю: «Да, да, да»». Так что… Я не понимаю, за что они получают семьдесят пять процентов комиссионных. (смеется)

Q: Как вы получили роль в «Призраке Оперы»? Я имею в виду, что это была действительно первоклассная сделка.

B: Для меня это был необычный опыт, потому что в «Лару Крофт»» и «Ловушку времени» - фильм Дика Доннера, в котором снимался – я действительно пришел со стороны. Я всегда был последним парнем, которого звали на пробы. И от этого я чувствовал себя обездоленным. А когда я в таком состоянии, я очень хорошо работаю. Что касается «Призрака», то вначале я встретился с Джоэлем, который заявил: «Надеюсь, ты умеешь петь. Мне хочется, чтобы ты стал Призраком. Я уверен, что у тебя это получится превосходно». И сказал: «Джерри, теперь других /актеров/ я даже не буду смотреть».

Q: Он видел вашу работу.

B: Джоэль видел все мои работы, абсолютно все. Он видел меня в «Атилле», «Дракуле», «Присяжных». Он разбирается в этом. Я разволновался, ведь Джоэль оказал мне большое доверие. И действительно верит в меня. Он долгое время ко мне присматривался. Без сомнения, он больше других известен тем, что может заметить талант по тому, что актер сделал за свою карьеру.

Q: Получается, что до этой встречи вы действительно не знали о том, что вас прочили на роль Призрака?

B: Примерно за восемь месяцев до этого мы встретились с Джоэлем за ланчем. Но это была рядовая встреча. Он только сказал: «Я хочу увидеться снова». Мы позавтракали. Он был с компанией, мы здорово посмеялись. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, я предполагаю, что Джоэль имел в виду Призрака. Тогда мы едва упомянули это. Мы разговаривали обо всем, кроме Призрака.

Q: Так он вам перезвонил?

B: Он упомянул, что видел весь мой съемочный материал и сказал, что ему понравилась моя работа. Когда кто-нибудь говорит подобное, меня это всегда удивляет. А потом Джоэль позвонил моему агенту.

Q: Ваш агент знал, что вас рассматривают как претендента на Призрака?

B: Он был поразительным приверженцем этой роли. Когда Джоэль спросил: «Джерри сможет подписать?» мой агент ответил: «Пришлите, и мы подпишем эту штуковину». (смеется) В Лондоне у меня состоялась важная встреча с Джоэлем, ее суть заключалась в том, что я прочитал сценарий. Я слушал музыку, когда читал. И едва переводил дыхание. Я действительно… (трясет головой) был взволнован. Ничто меня так не возбуждало уже давно.

Q: Нужно спросить: а как у вас обстояло дело с пением?

B: Ну, с этого момента я начал брать уроки пения. После первого занятия я удивился, что оконные стекла не разлетелись вдребезги. (смеется) Но преподаватель сказал: «Парень, ты сможешь». А после третьего урока я действительно не понял, откуда взялся этот голос. Потом я занимался пением с музыкальным директором фильма Саймоном Ли. Он просто невероятный и великолепно знает свое дело. Я исполнил с ним порядка пяти песен, над которыми мы работали. А потом я отправился петь для Эндрю Ллойда Уэббера.

Q: Только хотел спросить вас об этом. Серьезно… Наверняка тогда ваши нервы были натянуты до предела?

B: Я должен был показать себя большому количеству людей, но ведь фактически это был мой собственный выбор. Мне сказали: «Тебе необязательно петь для Ллойда Уэббера». В том, что касалось пения, Саймон Ли был авторитетом. Ведь так или иначе это он меня утвердил. Но я уверен, что Эндрю все равно хотелось на меня посмотреть. Саймон по этому поводу сказал: «Если у тебя есть желание… Что ж, ты достаточно хорош, чтобы пойти к нему и спеть. Я думаю, ты справишься с этим». Короче, я сказал: о`кей, поехали. Неожиданно поездка обернулась тем, что там оказались Джоэль Шумахер, продюсер фильма, а Саймон Ли отправился со мной, чтобы играть на фортепиано.

Q: Никакого давления…

B: (смеется) Да, расскажу вам одну очень забавную историю. Это произошло, когда я получил роль и начал петь и репетировать с Саймоном. Как-то мы спускались по лестнице после занятия, и он сказал: «А ты знаешь, что «Призрак» собрал шесть миллиардов долларов по всему миру?» Я шел впереди. Думаю: он мог бы и рассказать. Наверное, Саймон увидел мои поникшие плечи. И сразу произнес: «Никакого давления».

Q: Что вы исполняли на прослушивании у Эндрю Ллойда Уэббера?

B: Это была «Музыка ночи».

Q: Вы видели какую-нибудь из постановок «Призрака»? То, что можно окинуть свежим взглядом? Чтобы можно было иначе представить себе Призрака?

B: Я ничего не видел. Но я слышал, что это было невероятно, что это было удивительно.

Q: Что за акцент у вас был в фильме?

B: Мягкий английский акцент. Явно не великосветский.

Q: Вместе с вами в «Призраке Оперы» и «Ларе Крофт-2» снимался Сайрон Хейндз.

BUTLER: (смеется) Он привык слушать меня во время съемок «Лары Крофт-2», поющего «Призрака» (хохочет). А теперь то, что он будет играть в одном фильме со мной, мне кажется очень смешным. Ведь раньше у меня не было этой роли. Тогда я только готовился к ней. Чудной, чудной мир.

Q: Вы начинаете сниматься этой осенью?

B: Да. А сейчас я снимаюсь в Сент-Луисе у Дэвида Аншбаха в фильме о футболе «Игра их жизни», в котором я занят вместе с Весом Бентли.

Q: А, там еще один из этих американских парней – Гевин Россдэйл.

B: Верно. Гевин Россдейл и еще Луи Мэндилор, который снимался в «My Big Fat Greek Wedding».

Q: Скажите, каково это – быть из Глазго и сниматься в фильме об американской футбольной команде?

B: Ну… В конце концов это фильм о том, как побили Англию. (смеется)

Steve Head