Дорогие мои, у меня получился неожиданно длинный отзыв. Кроме того, я сразу хочу предупредить, что не помню точных названий всех произведений, которые исполнялись. Программки у меня не было
Поэтому, если вам не терпится узнать мое мнение, но влом читать всю эту простыню, то вот оно в пяти словах:
я ожидала, что будет хуже. Не знаю, чем это вызвано – может быть оптимистичностью репертуара, который исполнялся, но – в отличие от конкурса Чайковского, мне не хотелось напиться после прослушивания. Мне хотелось домой, выпить таблетку от головной боли и засесть за отчет о моем первом экскурсе в опереточный мир.
Среди “разновидностей” музыкального театра я предпочитаю оперу и мюзикл, и в меньшей степени оперетту. Я даже могу объяснить почему – мне всегда казалось, что оперетта в современном отечественном варианте – это что-то на грани китча – в исполнении, постановке и в визуальном решении. Мое отношение к этому жанру несколько изменилось, когда у меня появилась возможность оценить музыку из оперетт в исполнении лучших западных певцов – оказалось, что можно петь красиво, сохраняя при этом драйв и апломб, свойственный лучшим “опереточным” шлягерам.
Сегодня я еще раз убедилась, что оперетта – это невероятно требовательный жанр – и с точки зрения вокала, и с точки зрения стиля, и с точки зрения актерской игры. Если одна из этих составляющих хромает, то исполнение начинает казаться неполноценным. Чего мы ждем от исполнителя оперетты? Изящества, блеска, свободы, органичности и чувства меры. Впрочем, вышеперечисленное, как и хорошо выстроенный голос в купе с отличной дикцией это то, что должно быть по умолчанию у любого артиста музыкального театра.
Все участники, которых я слушала – в большей или меньшей степени - обладают профессиональными вокальными данными. Но аппарат это то, что нам дает мать-природа. Какого бы размера и качества не был бы алмаз, его красоту можно оценить в полной мере, только когда камень огранен. С огранкой, то есть, с мастерством на третьем туре Конкурса Оперетта-Land у всех были проблемы. Среди женщин это наблюдение в меньшей степени касается
Марии Лобашёвой. У нее прекрасное достаточно плотное сопрано с эффектным верхом – такой голос нашел бы себя и в опере. Если бы певица поменьше “говорила” и не бросала фразы, другими словами – если бы она демонстрировала кантилену и осознанную фразировку – ей бы не было цены. Как актриса она, к сожалению, заурядна, но ее исполнение Розалинды было лучшим. По крайней мере она не смотрела с презрением на немногочисленных зрителей в зале, как это делала
Ольга Толкачева. Последняя была зажата, голос не летел в зал, пела широко, слов не было понятно, выходы наверх немного пугали. Может быть, на ней сказалось конкурсное волнении и тот факт, что она открывала прослушивание - не знаю.
Еще один голос, который мог бы принадлежать героине, у
Натальи Кузьминской. К сожалению, середина у певицы озвучена не очень хорошо, диапазон производит впечатление ограниченного. Песня из “Севастопольского вальса” прозвучала достаточно проникновенно, но в целом пение какое-то негибкое и временами ученическое. Впрочем, у нее неплохая природа и есть шансы развиться.
Cубреток было три – Анна Зайцева, Виктория Сухарева и Юлия Горчарова.
Анна Зайцева, к сожалению, была больна, так что ее можно смело награждать хотя бы за мужество и преданность профессии. Однако временами ее связки смыкались, и тогда было слышно, что в голосе есть какие-то примеси, а сам звук - несколько вульгарен. Видимо оттого, что актриса не могла продемонстрировать вокальный блеск, она сосредоточилась на актерской игре. Игру эту иначе как diabolic acting (© Монти Пайтон) не назовешь. Особенно тяжело было смотреть на Анну во время длинных проигрышей в первом номере.
Виктория Сухарева также активно изображала живость и искрометность, характерную для субретки. Увы, продемонстрировать мелкую технику в “Адели” ей не удалось – все фиоритуры она просто обозначала, не проявляя при этом особенного вкуса. Голос, в принципе приятного тембра, показался небольшим, не очень полетным, верха – несфокурсированные, середина неозвучена. Чувство меры актрису также временами подводило – особенно это касается ее телодвижений. Хотя о нарядах я не собиралась писать, не могу не заметить, что ее платье было хоть и красивого цвета морской волны, но ужасно нелепых пропорций. Одно из самых худщих.
Завершает обзор субреток хорошенькая
Юлия Гончарова. Эта артистка – своеобразная “Фрося Бурлакова” конкурса. Обычно такие до третьего тура не доживают, несмотря на поразительные вокальные данные – в данном случае – верха. Всякий раз, как хрупкий организм в черном платье извлекал из себя оглушительные стенобитные звуки, мне казалось, что мой мозг разрезают скальпелем. Впрочем, я очень хорошо понимаю желание певицы показать достоинства своего голоса (а эти верха, при всей их диковатости, и есть то немногое, чем она может похвастаться). Что касается сценического поведения, то оно было таким же “нетронутым цивилизацией”, как и вокал.
Сильная половина человечества произвела на меня более благоприятное впечатление, хотя и в ее рядах была своя Фрося. Это, безусловно,
Андрей Данилов. Оперный знакомый, которого мы встретили в маршрутке по дороге на конкурс, был поражен анатомическими особенностями Данилова (“с такой челюстью он мог бы стать Антантовым”). Голос у Андрея (притом, что весь он сформирован во рту) – большой, глотка – луженая, темперамент бьет через край. К сожалению, несмотря на явную природную одаренность, о певческой культуре в случае Андрея Данилова говорить не приходится. К недостаткам можно отнести и мимику, которая наносит и без того своеобразной мужской красоте артиста непоправимый урон.
Еще один исполнитель с замечательными вокальными данными – это
Андрей Воронин. Использовать выражение “актер музыкального театра” в его случае язык не поворачивается, потому что оба своих номера Андрей исполнил с характерным для сосредоточенного на пении вокалиста лицом - широко открытый рот и напряженный взгляд округлившихся глаз. Впрочем, Андрей обладает приятной кантиленой и ровным, насыщенным звуком. Во втором номере – Гусарской песне – он прискорбно разошелся с оркестром, который не поддержал его исполнительский порыв - сделать фермату. К слову, дирижер подходил к “обслуживанию” певцов очень избирательно – с кем-то сотрудничал, а кого-то пытался вести за собой. В целом оркестр производил приятное впечатление практически во всех номерах.
Пресловутая Гусарская песня исполнялась на третьем туре несколько раз. С одной стороны любопытно сравнивать интерпретации, с другой стороны номер слишком длинный, чтобы от него не подустать, особенно если певец не заморачивается с нюансировкой, а поет все одинаково залихвастки-приподнято, как это делал Андрей Данилов. Версия
Сергея Борзова, чьи вокальные данные скромнее, чем у Воронина и Данилова, показалось мне все же более “изысканной”. Безусловно, как вокалист Сергей не продемонстрировал хорошей школы, но в нем был какой-то мужской шарм и чувственность – оба качества естественного происхождения, качества, которых, честно говоря, я не заметила больше ни у кого.
Следующий участник конкурса, о котором хотелось бы сказать несколько слов, это
Катырев Максим. Мечта девушек, суровый атлет в белом смокинге. Для третьего тура он выбрал шлягерную арию Мистера Х – с крохотным речитативом, напоминающим вступление к арии Канио и сменой настроений, позволяющей актеру продемонстрировать, простите за шаблон, широкую гамму чувств. К сожалению, показать сплав мужественности и беззащитности у Максима не получилось. Во всяком случае, беззащитность в интерпретации Максима граничила с брезгливостью. Нельзя сказать, чтобы его голос был особенной красоты - это крепкий тенор, на мой вкус немного “масочный”, но у Максима красивое легато, ровный звук и приятное вибрато. А если избавить его актерскую игру от некоторой претенциозности, динамически разнообразить пение и сделать артикуляцию более эстетичной…
Еще одним молодым человеком, выступавшим в белом смокинге, был
Владислав Кирюхин. Морс утверждает, что смокинг ему одолжил Максим Катырев – и действительно, в силу каких-то особенностей кроя (подозреваю, что дело в плечах), костюм смотрелся несколько нелепо, из-за чего Владислав напоминал гибрид официанта и спутника жизни Барби - Кена. Голос у Владислава не отличается особой тембристостью, но и характерным его не назовешь. Владислав продемонстрировал изумительное дыхание, этим, главным образом, и запомнился. В моих пометках рядом с его именем стоят два противоречащих друг другу комментария – “сценическое обаяние стремится к нулю” и “счастлив”. Вообще из тех, кто выступал, практически никто не демонстрировал счастье от самого факта пребывания на сцене. Может быть, все дело в том, что это был не концерт, а конкурс, но любой исполнитель только выигрывает, если публика видит, что он получает удовольствие от своего выступления…
Теперь немного еще об одном симпатичном молодом человеке, пробившимся в третий тур –
Артеме Маковском. Мне кажется, что, даже выходя на сцену, он до конца не верил, что с ним такое случилось, поэтому был немного зажат. Тембр его голоса исключительным, пожалуй, не назовешь, верха показались более чем сомнительными.
Заканчивая разговор о сольных исполнителях, поделюсь своим мнением о
Максиме Новикове. Я не помню его в театре, но хорошо запомнила его выступление в прошлом году на концерте Солнышкиной. Он пел “Лебединую верность”, и это исполнение было лишено всяческого смысла, зато статики и самолюбования в нем было в избытке. Помня о своем негативном впечатлении, я особо многого от него на нынешнем конкурсе не ждала. С точки зрения природы Максим, безусловно, далеко не самый одаренный участник соревнования, и он не обладает яркой актерской харизмой. Но если рассматривать его выступление, так сказать, по совокупности, то оно едва ли не самых целостных из тех, что были на третьем туре. Максим выбрал два одинаковых по темпераменту и общему настроению номера (в этом смысле он пошел по легкому пути), и оба этих номера отлично “легли” на его актерскую органику – герой-резонер, “правильный” романтик. Вот это все он и показал. Он был естественен, несуетлив, у него было припасено несколько интересных жестов и выразительных интонаций, это была попытка, впрочем, как и у Максима Катырева, разыграть маленький спектакль, а не просто представить судьям и публике концертное исполнение. Мне кажется, это было очень верное решение.
Были еще два участника конкурса, которые исповедовали подход, аналогичный тому, что выбрали для себя Максим Новиков и Максим Катырев – дуэт
Татьяны Климовой и
Павла Белоусова. Их выступление в художественном отношении мне показалось очень спорным. Ребята, видимо, решили идти в ногу со временем и придать своим каскадным номерам отточенность и эффектность мюзикла. В этом нет ничего плохого, тем более, что и Таьяна, и Павел люди одаренные… Но честно говоря, результат такого подхода лично меня разочаровал, особенно в случае с гротескным дуэтом вдовы и маркера, который показался мне механистичным и очень наигранным. Номер из “Герцогини из Чикаго” был бы и не плох, если бы не ощущалось, что улыбки у исполнителей приклеены, и вся энергия уходит на то, чтобы отработать хореографические связки. В общем, лично для меня номера в исполнении Татьяны Климовой и Павла Белоусова были лишены ностальгического обаяния, свойственного оперетте и энергетики, присущей мюзикловым вокально-танцевальным номерам.
Вот такие мои очень общие впечатления о третьем туре. В завершении еще немного о самом конкурсе и его организации.
Я уже немного написала о том, что у выступлений был разный "формат" – кто-то просто исполнял арию, кто-то пытался сыграть сцену, кто-то был статичен, кто-то двигался. Были ребята, представившие каскадные номера, а была Маша Чамкина с сверхтрудной “Кунигундой”… Мне кажется, что организаторы конкурса должны были бы как-то более четко сформулировать требования к исполнителям. Поскольку артисты оперетты – в идеале – это актеры-певцы (а не певцы-актеры, как в опере), то и акценты должны быть расставлены соответствующим образом. Может быть, на первом туре имеет смысл требовать от участников конкурса исполнения “вокального” репертуара, на втором – какой-то игровой номер (или сцену), чтобы они могли продемонстрировать свои актерские способности… Каскадных/характерных исполнителей я бы вообще вынесла в отдельную номинацию… Но это мое частное мнение.
Что касается организации и рекламы конкурса, то она была, конечно, не очень удачной. Как следует из афиши на сайте МТО, в театре сейчас сплошной “выходной день”. Так почему же конкурс проводился пусть в очаровательном, но все же черти где расположенном ДК МИИТ?
Кому в голову пришло проводить третий тур в пятницу вечером, когда все нормальные люди уезжают на дачу? Эти недостатки, впрочем, не отменяют полезности и нужности подобного конкурса. Спасибо Г. Васильеву и всем, кто причастен к этому мероприятнию.
Пара слов о сайте. Очень здорово, что на нем были опубликованы фотографии исполнителей и очень жаль, что не было их кратких биографий. Еще один плюс – это оценки, которые выставляло жюри. Уникальная гласность. Но вот кому пришло в голову нарисовать карту проезда на черном фоне, да еще и на прозрачном гифе? Этот человек пробовал такую карту напечатать? Можно ли было более внятно указать время работы касс (обычные дни - с понедельника по пятницу с 14-00 до 20-00, в дни Конкурса - с 10-00 до 18-00. Если Конкурс проходит в обычный день, до какого часа работает касса?!).