Просмотреть только это сообщение
Старые 23-05-2005, 10:56   #14
Елена
Привидение Дома Ашеров
 
Аватар пользователя Елена
 
На форуме с: Jan 2005
Место жительства: страна Оз, вниз по бульвару Сансет, налево от Гранд Опера, в Доме Ашеров
Сообщений: 879
Ну хорошо… идем дальше… Финал у меня уже написан…ж-ж-ж..мне он нравиЦЦа… Теперь будем медленно идти к нему… Пока буду забрасывать по кускам и не слишком обрабатываю (потому что если буду обрабатывать, то лень проснется раньше, чем я закончу. Либо проснется мой научрук и потребует диссер…). Если доживем до финала, то потом что-нибудь отшлифую…

В общем, рассказ основывается исключительно на шумахеровском фильме! Только на его трактовке и образе персонажей (вплоть до возраста Эрика). Именно поэтому я не даю Призраку имя – дабы не проводить параллелей с романом Леру (по большей части и потому, что мне бы пришлось подражать его стилю, а это довольно-таки сложно, потому что стиль у него, на мой взгляд, такой…не слишком выраженный… одновременно суховато-канцелярский и в то же время в отдельных местах прямо-таки кровоточит…)

Глава 1. В которой оказывается, что ничего еще не закончилось.

(начало см. в первом посте)
…Когда в подземелье повисла тяжелая мгла молчания, Мег поняла, что разговор окончен. Драгоценный гобелен вопросов и ответов был доплетен. Ни у нее, ни у ее собеседника больше не оставалось сил и боли разговаривать. Мег соскользнула с камня и проворно посеменила к выходу. На пороге она оглянулась и еще раз посмотрела на фигуру, которая все так же обреченно стояла, прислонясь лбом к холодной стене. Стояла к ней спиной. И тут Мег, повинуясь безотчетному импульсу сострадания, бросилась обратно и обняла этого человека. Обняла со всей детской непосредственностью и взрослой любовью. Тот вздрогнул от беззвучного рыдания. Мег попятилась к выходу…
… В дверях спальни балетных девочек она столкнулась с матерью. Мадам Жири вопросительно подняла бровь. Мег залепетала про удивительные макеты оперного театра, красивые рисунки и интересные механизмы в подземелье. Мадам подняла вторую бровь. Мег замолчала. Две женщины посмотрели друг на друга и поняли все без слов (1). Мадам Жири вздохнула и покачала головой.
- Не стоит, право, не стоит… Ты уже ничем не сможешь помочь ему…
- Но…
- Ему уже никто не сможет помочь… Наверное, даже он сам… Мег, девочка, разве ты не понимаешь, что ты можешь сделать ему еще больнее? Ты ведь напоминаешь ему о Кристине... Не стоит…

…Мег лежала в кровати. За окном шел снег (2). Крупные белые хлопья, столь редкие этой зимой в Париже, перьями архангельских крыльев осеняли Нотр-Дам, пробивались сединой в золотых кудрях Аполлона, и тихо падали в объятия Сены. Безумно одинокие, снежинки долго не таяли на плащах и цилиндрах таких же одиноких и случайных прохожих, словно стараясь подольше побыть с человеком. Если бы это был день, то они бы целовали прохожих в губы и дрожали на ресницах. Но была ночь. Поэтому снежинки покоились на молитвенно сложенных ладонях кладбищенских ангелов, царственной мантией покрывали худые спины уродливых горгулий Нотр-Дама, заглядывали через окна в удушающие своей роскошью залы Лувра… Они снова вернулись… Снег возвращался сюда каждый год… Он покрывал дорожки Версаля и помнил, как много лет тому назад, во времена славы и блеска Версаля, светоносный и пресыщенный Людовик XIV недовольно морщился, завидев его. Он помнил, как еще раньше, заглядывая в окна дворца на улице Сент-Оноре, слышал, как тихо играл на лютне гроза Парижа – кардинал Ришелье, и какую нежную мелодию рождали его тонкие пальцы, украшенные массивным кардинальским перстнем. Он помнил, как много, много лет назад целовал золотую головку новорожденной девочки в Домреми, как потом расстилался мягким ковром перед ее рыцарским конем и как потом дождем тщетно пытался потушить ее костер в Руане. И вот сейчас, через маленькие окошки Оперы он видел еще одну такую девочку…
…Мег думала. Она понимала, что не сможет теперь беззаботно танцевать на сцене в костюмчике очередной нимфы, зная, что под сценой томится и страдает человек. Человек, который столь же одинок, как и она. Человек, даже более одинокий, чем она. Человек, которого предали и забыли. Тот самый, которого они все боялись, и на самом деле, который должен был бояться их. Мег стало стыдно за все те жуткие истории, которые она рассказывала девочкам из балета. По большей части, она, конечно, их выдумывала сама. И воспоминания об этом покрывали ее щечки жарким румянцем. Ей было просто стыдно. И она понимала, что должна как-то помочь. Но как? И что она сможет сделать? Все, отвечала она сама себе. Она сможет сделать для этого человека все. Кристина? Да, она приведет Кристину к нему. Или приведет его к Кристине…

…Маленькие амурчики на вышитом покрывале невинно улыбались. Малышка Мег мирно дремала. В этот момент она влюбилась. Не в мужчину, не в ангела музыки, не в таинственного призрака оперы… а в страдающего человека. Самым чистым и самым светлым чувством маленькой балерины было это - новое, незнакомое еще ей, и неизвестное многим людям, чувство чистой любви…Бескорыстной любви….любви-сострадания.. Наверное, именно такую любовь Бог испытывает к людям (3)… И именно эта любовь приносит больше всего страданий. Потому что в нее не верят, ей не доверяют… Но малышка Мег пока об этом еще не знала. Она мирно дремала. Наивная девочка, которая тоже прошла точку, за которой нет возврата…

…Пламя лизала свиную кожу, которая сворачивалась в тугой клубок. Такой же клубок душил и Призрака. Он жег партитуру «Дон Жуана»… Жег свои мечты, надежды, желания. Ему хотелось выколоть себе глаза, лишить себя слуха, чтобы навсегда покончить с этим миром. Он не думал о самоубийстве. Просто потому, что совсем не ценил свою жизнь. И не думал, что она может иметь какое-то значение.
- Но ты же знал, что она уйдет... – раздался тихий голос.
Призрак повернулся. В кресле сидел мужчина. Лет 25-30…Лицо, почему-то непреодолимо знакомое… Чеканный профиль. Глаза, цвет которых невозможно было разобрать за густыми ресницами…. Светлые, словно седые волосы. Темные брови. Шрам, пересекающий левую бровь и щеку и три шрама поменьше – на правой брови, придавали лицу жесткое и при этом немного скорбное выражение. Правая рука в перчатке лежала на серебряном набалдашнике трости. На левой руке – старинный перстень. Немного надменная посадка головы и в то же время – горькая усмешка в уголках губ. Странно… откуда он здесь взялся? Но Призрак совсем не удивился. Он настолько отупел от боли, что его ничего не удивляло… Это было похоже на дурной, кошмарный сон..
- Ты же знал, что она уйдет, - повторил человек.
- Позвольте узнать, с кем имею честь?
Человек встал, тяжело опершись на трость. Поклонился:
- Можете называть меня Родерик.
- А…. – Призрак, словно припоминал старую повесть в книге в переплете из свиной кожи, книге, откуда он взял идею костюма Красной смерти.
- Нет. Но не только же ВАМ выбирать имя случайно.. – в голосе человека прозвучала горечь и усмешка.
- Так кто же вы?
- Какая, в сущности, разница? - человек присел на подлокотник кресла, вытянув правую– видимо искалеченную - ногу вперед. – Какая разница – наш род, происхождение, да, в конце концов, и имя… Важно то, что мы представляем на самом деле.
Призрак тоже сел в кресло. Его стала забавлять это софистика. Если это сон, то он будет играть по правилам этого сна.
- А что же вы представляете на самом деле?
Человек пожал плечами.
- Ничего.
- Но так невозможно!
- Даже более, чем ничего.
- Так невозможно.
- Возможно. Чем больше человек предает свою природу, тем он более ничего… Но вернемся к нашему разговору…
- Нет, пока вы не скажете, кто вы!
- Вернемся к нашему разговору, – мягко, но настойчиво повторил человек.
Призрак вздохнул.
- У меня ощущение какого-то безумного сна.
- Нет, - покачал головой человек – Вы как раз проснулись. Ведь вы же знали, что она уйдет.
- Нет.
- Знали...
- Нет!
- Прислушайтесь к себе.
- НЕТ!
Человек наклонил голову и внимательно посмотрел в глаза Призраку.
- Да… опустил голову тот. – Но я надеялся!
- Надежда – это яд. Надежда – это медленная смерть. Надежда ведет нас на самые безумные поступки. Надежда окрыляет нас… Но когда она умирает – то вместе с ней умираем и мы… «Надежда была бы величайшей из сил человеческой души, если бы не существовало отчаяние»…
- Кстати, суть вопроса – как вы здесь оказались?
Человек улыбнулся.
- Пришел.
- Но я вас не звал.
- А меня никто никогда не зовет….И не звали… - помолчав, добавил он. - И не ждали… - у него дернулось лицо - Поэтому я прихожу сам. Я стою в тени и вижу все, что происходит.
- Но где вы были! – он взглянул на трость.
Человек перехватил взгляд.
- Да, грацией кошки я не обладаю..
Он внезапно встал и бесшумно и гибко обогнул кресло
- … но разве в этом суть?
- Но все-таки…Хоть на один вопрос вы дадите ответ? Зачем вы здесь?
- Ты в отчаянии. «А отчаяние есть ад в душе, прежде низведения души в ад». Я пришел вытащить тебя из этого ада…
- Иоанн Златоуст не знал, что значит жить в аду, потому что он никогда не был на моем месте!
- Никто никогда не может стать на место другого человека! Но не стоит разжигать адское пламя в своей душе…его и так достанется на нашу долю…
Эрик закрыл глаза и откинулся к стене.
- Я очень, очень устал. Чего же ты хочешь?
Человек присел на корточки перед обуглившейся рукописью Дон Жуана.
- На пепелище всегда остаются угли... – он перевернул страницу и опустил горсть ладони на торец партитуры. – Они могут либо сжечь дотла все, что осталось…Либо возродить новое пламя…А еще их можно потушить… - Он повернул ладонь. В ней лежал тлеющий уголек.. – Выбирай.
Призрак подошел ближе и сел на корточки.
- Я тоже умею говорить загадками, цитатами и метафорами. Это не такое уж большое достоинство.
Человек мягко улыбнулся. Все-таки в нем было что-то неуловимо знакомое…где-то он его видел..
- Возможно… Но достоинств никогда не бывает слишком много. Выбирай. Потому что огонь все-таки больно жжет, какой бы банальной метафорой он ни был.
- Что выбирать?
- Выбирай, как ты поступишь с угольком.
- Ты дьявол?
- Не больше, чем другие люди.
- Ты ангел?
- Не меньше, чем другие люди.
- Что я должен сделать?
Человек посмотрел ему в глаза. Призрак нерешительно протянул руку к ладони незнакомца. Маленький огонек замигал, находясь на последнем издыхании. Вот-вот – и ладонь Призрака потушила бы его. Незнакомец опустил голову, словно ему стало мучительно больно. И тут Призрак резко потянулся к огарку свечи. Последним всхлипом уголька был маленький язычок пламени, который возродился на свече…

…Мадам Жири наблюдала за всем этим из-за портьеры (4). В первый раз в жизни она была в растерянности. Она не знала, кто это был за человек. Ей тоже показалось знакомым его лицо. Но как он попал сюда? И почему она его не видела раньше? И что вообще происходит здесь? Впервые у «Железной Мадам» дрожали руки. Она понимала, интуитивно чувствовала, что этот парень ничем не повредит ее внезапно постаревшему за этот вечер питомцу, даже более того, он помогает ему…но тем не менее… Все происходившее было в высшей степени странно… Она понимала, что происходит какое-то священнодействие…. И понимала, что сейчас начнется другая история. Что колесо событий не остановилось. Оно лишь тихо скрипнуло… Но что принесет его очередной поворот? И самое главное – что и кого он унесет?




То бе континиед… Кстати, ничего, что посты большие? Могу, конечно архивировать вордовские документы.

1. гусары, молчать! Ничего не было. Имелась в виду половая принадлежность Мег.
2. Ничего не знаю, не надо мне говорить точную дату окончания мюзикла. У меня зима – значит, зима.
3. Мдя-я-я-я.. Кафедра теории и истории религии, на которой я сейчас пишу этот текст, явно передает какие-то флюиды…
4 .Оп-паньки, и мама здеся…Офигеть…прям какой-то проходной двор, а не логово…


Давайте заявки на персонажей. Будет дополнительный женский персонаж, мужской (с ним вы уже познакомились..почти), кошка, воробей, Карлотта, может быть Рауль (хотя да, куда же без него), Мег, мадам Жири, Кристина и Призрак (естессно), Андре и Фирмин…
__________________
- Сколько знаков в минуту набиваете на клавиатуре?
- 250!
- Ого!
- Только фигня какая-то получается..

Милые товарищи, "Елена" я только на этом форуме ) А везде обычно - "Фамильное Привидение" али просто ФП )

И если что, то я тута
Елена оффлайн   Ответить с цитированием