Немного графомании...

[Елена]

Итак, торжественно докладываю вести с фанфикского фронта! Боевая дивизия в составе меня и моего компьютера решила пока особо ничего не обрабатывать – следить исключительно за сюжетами и диалогами. А потом все соберу и доработаю окончательно – там, описания характеров, внутренние монологи, цитаты, географические координаты и т.д. А то выдохнусь. При этом мужественно не читаю ни чужие фанфики, ни Кэй (хотя та-акое искушение), ни «Жизель». Низзя…сама, сама, сама…
Еще раз предупреждаю, что рассказ – исключительно по мотивам ФИЛЬМА. Персонаж Леру просто-таки сочится болью, а я пока не могу выплескивать эмоции.
И до меня сейчас дошло. Почему я не могу ни написать характеристику Призрака, ни начать описывать линию Призрак- Кристина. Потому что не могу подумать как он! Родерика и Бетани я знаю, Карлотту могу понять, Мег…Мег тоже…а вот за Призрака не могу подумать. Поэтому он у меня и получается как бы со стороны.
Вот... А уже общего текста написано почти три четверти (правда, в основном ближе к финалу). Так что в ближайшие две недели все будет выложено до конца! Если дипломники на шею не сядут…

Глава 6. В которой слишком много мыслей. Разрушительных мыслей.

Мег мучительно хотелось спать… Она зевала, потягивалась, щипала себя за худые руки, но сон никак не уходил. Совсем даже наоборот – мерно покачивающаяся карета убаюкивала ее… В конце концов, она заслужила отдых. Всю прошедшую ночь она не спала – беседовала с Кристиной… Как, кажется, это давно было! Она уже успела подремать пару минут, и все воспоминания полустерлись, сами став мимолетным сном, видением, иллюзией…
Рауль приехал за ней к самым дверям Оперы. Он весело поприветствовал ее, что-то пошутил насчет ее платья, с усмешкой выслушал ответную колкость… Но Мег почувствовала, что он напряжен. В течение всего пути она пыталась разговорить его, но он отвечал односложно, уходя от многих вопросов, и то и дело пытался перевести разговор в пустую болтовню.
Через час такой фальшивой беседы они приехали в его поместье в ****. Кристина уже ждала ее. Они просто обнялись. И сидели так, обнявшись несколько минут. Затем Мег мягко, но настойчиво высвободилась из объятий подруги.
- Кристина..Кристина..Ты… Ты не хочешь вернуться?
- Нет! – отшатнулась Кристина. – Нет! Только не сейчас…Пока нет.
- Но почему?
- Мег…Не спрашивай…Ты ведь все знаешь..Не прошло и недели после этого безумия, а ты говоришь мне о возвращении. Мне хорошо здесь. Рауль меня любит..
- Кристина…Тебя любит не только Рауль…
Кристина закрыла глаза.
- Так ты..ты видела Его?
- Да.
- И ты…ты не испугалась?
- Чего?
- Его..его лица?
- Нет. Кристина, - поправилась Мег. – я не видела его лица. Но я разговаривала с ним.
- И что? – осторожно спросила Кристина.
- Он любит тебя…
- Мег…пойми…я не знаю, кого он любил на самом деле – меня или мой голос..
- Кристина, тебя! Тебя…
- Мег, я не знаю…Рауль…он на первом же нашем свидании на крыше сказал мне, что любит. А он…он – только когда я уходила. До этого – и разу!
- Но он же хотел сделать тебя своей невестою…
- Да…но он не сказал, что любит меня…Он жаждал только мой голос – и ничего более…Он хотел, чтобы я пела… все.
- Кристина, он тебя любит. Смотри, он передал мне письмо для тебя.
Кристина взяла протянутый Мег конверт. Минуту помедлила. И бросила в камин.
- Что ты делаешь? – вскрикнула Мег.
- Не знаю… - отстраненно ответила Кристина, рассеянно глядя в огонь. – Я не знаю…Я просто боюсь повторения…Я боюсь того безумия…Я боюсь его безумия..
- Кристина, он безумен от любви к тебе…Он плачет…Он не в себе…Он очень страдает…
- Значит, я зря сожгла письмо.. – все так же безучастно ответила Кристина. В ее серых глазах отражалось пламя камина.
- Я привезу тебе еще… Он будет писать тебе каждый день…
- Ты…ты не боишься его?
- Нет…
- Странно…
- Почему? Он не способен причинить зло.
Кристина горько рассмеялась.
- Мег…ты жестоко ошибаешься…
- Кристина..а может, он был вынужден был так поступать?
Кристина резко осеклась и замолчала.
- Кристина… Может, у него не было другого выхода…
- Выход есть всегда… - медленно, словно не веря в то, что она говорит, произнесла Кристина.
- Да…но иногда он ведет через некрасивую дверь.
- Мег, я не знаю…Кристина закрыла глаза и откинулась на подушки. Мег перевела взгляд на то, что валялось рядом…Вышивание…Кристина докатилась до вышивания? Кто бы мог подумать? Видно, она действительно, не в себе… Мег тихо потянула ткань на себя…мужская фигура…Только как-то странно…обычно вышивают, начиная с лица. У той же фигуры, которой работала Кристина как раз не было лица…
- Что странно – раздался тихий голос. Кристина печально улыбалась. – Рауль сказал, что меня это должно успокоить.
- И как?
- Не знаю…да, это действительно успокаивает…Но при этом лезут в голову разные мысли…
- Хорошо, что они вообще есть…- попыталась пошутить Мег.
- Кто – не поняла Кристина.
- Мысли…
- А…мысли…нет..только не эти…только не эти…
- Кристина…Ему тоже приходят мысли…
- Мег! Нет! Не сейчас. Потом…Не надо..Пока…Пока не надо…
- Я могу привезти еще одно письмо?
- Не знаю..привози…не знаю…я ничего не знаю…


Когда Мег ушла, Кристина взяла вышивание. Рисунок был почти закончен. Ей оставалось только лицо. Но она боялась приступать к нему. Она боялась изуродовать лицо… А еще..она не знала, кого именно она хочет там видеть. И она понимала это. И боялась этого. Боялась нарушить свой хрупкий покой. Она взяла иглу и ткнула в пустой овал. Потом еще раз. Еще и еще. На полотне проступила кровь. Странно – тупо подумала она. Как странно…откуда тут кровь. И с секундным опозданием ее полоснула боль. Ах, да, она уколола палец. Как больно…она засунула палец в рот и вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой. Маленькой девочкой в те благословенные годы, когда был жив ее отце, когда она играла с Раулем и ничего не знала ни об Ангеле Музыки, ни о Призраке Оперы… Надо подольше сохранить это ощущение. Она свернулась комочком на кровати, обхватив себя руками.
Рауль заглянул в комнату, чтобы сказать, что Мег уезжает. Он увидел спящую Кристину и присел на краешек кровати.
- Кристина… - шепнул он. – Кристина…
Кристина тяжело вздохнула во сне. Рауль убрал с ее лица непослушный локон.
Сколько испытаний выпало на долю этой девочки… И сколько он еще не знает…И сколько это будет длится? И что он может сделать? Он окружил Кристину заботой…Он следит на каждым подозрительным шорохом в доме…Он всегда рядом с ней. Он пытается предложить ей что-то новое, пытается развеять ее. Он ни словом не упоминает об Опере. И скрепя сердце, позволил ей сегодня утром приехать за дорогими ее сердце безделушками. И Мег… нет, он конечно, доверяет Мег, он знает, что она не причинит зла Кристине… Но все-таки, это лишние воспоминания. Ему так хотелось подслушать под дверью, о чем они говорят! Ревновал ли он – спрашивал он сам себя. И отвечал – нет. Это была не ревности. Ревности сейчас не было места в его сердце. Там поселился Страх. Огромный жирный Страх, который своими стальными когтями медленно драл его душу. Страх за Кристину. Он даже не мог понять, чего же он так боялся. Мести Призрака? Наверное. Но вряд ли..вряд ли тот причинил Кристине зло… Значит он боялся воспоминаний. Воспоминаний о том ужасе, о той неопределенности. И самое главное – воспоминаний о том выборе… Он сделает все, чтобы Кристина не мучалась. Даже если на то потребуется его жизнь.

Призрак сидел спиной к выходу. Последнее время он сидел именно так. Ему казалось, что если он закроет глаза и затаи дыхание, то к нему тихонько подойдет Кристина и погладит по волосам. Погладит по волосам, возможно, по-детски закроет глаза руками и шепнет «Угадай!». Наверное, он угадает не сразу…Хотя…он мечтательно улыбнулся.. с кем он может ее перепутать… Он узнает ее издалека…по дыханию…по биению сердца…своего сердца…
Но – увы! – как правило, он слышал только стук трости Родерика. Или мадам Жири…Правда, он научился определять и различать их… У Родерика была походка человека, еще не привыкшего к своему увечью…Мадам Жири, наоборот, бравировала и щеголяла своей тростью…А Мег..интересно, какие шаги у Мег? Наверное, легкие..неслышные…Она же балерина….маленькая нимфа…Как и Кристина…Они танцевали вместе…Вместе… Кристина была не очень хорошей балериной, честно…Немного тяжеловатой и неуклюжей…Но у нее был Голос…И сердце…доброе и одинокое сердце…сердце, которое услышало его. Но почему же потом это сердце так внезапно оглохло и ослепло?


- Ну что? - жадно спросил Призрак. – Она прочитала письмо?
Мег помедлила, вспомнив хрупкий листок, корчившийся в пламени мраморного камина.
- Да…
- И что? Что она сказала?
- Она…она заплакала…
- Заплакала? Правда? – он схватил Мег за плечи. Та тихо вскрикнула от боли. – Прости, прости, пожалуйста…Ты уверена?
- Да..
- Значит…значит…она меня любит…
- …любит… - эхом откликнулась малышка Мег. Это была ложь во спасение.

Никому не видимый, Родерик укоризненно покачал головой из-за портьеры и тихо ушел. Глупо. Это просто глупо. Нельзя питать в своем сердце умирающую надежду. Кристина…Что она делает? Даже на расстояние она несет зло…Она убивает Призрака. Она медленно убивает Призрака. Кажется, я начинаю ненавидеть Кристину..За что? ЗА то, что она сделала…Но ведь она ничего не сделала! За это и ненавижу… Боже, что с моей головой? Я никогда никого не ненавидел! Что же мне делать? Что… А вот как бы поступила Бетани? Он закрыл глаза и попытался представить себе лицо сестры. Не получалось. Он довольно улыбнулся. Все-таки ему удалось вычеркнуть ее из своей памяти. Как Родерик Ашер похоронил заживо свою сестру Маделин, так и ему удалось похоронить Бетани в своем сердце…Он повернулся к зеркалу. Тогда попытаемся так. Бетани..Бетани..А что бы сделала ты? Отражение пожало плечами и просто ответило: «Убила бы».
- Убила? Ты считаешь, что это выход?
- А почему бы и нет? Если ты считаешь себя достаточно сильным убить ее в своей душе…
- Это надо не мне…
- …если ты считаешь его достаточно сильным, чтобы он сама убил ее в своей душе…
- ..у него это не получится…она как червь подточит все его силы и он умрет
- …тогда убить ее…
- Но…
- Ты спрашиваешь, вправе ли ты сделать это?
- Да..
- Не знаю…в конце концов…выбирай решай думай…я всего лишь иллюзия в зеркале…

Родерик прижался лбом к холодному стеклу. Убить? Ха. Как это просто. Но какое он имеет право? Кажется, его начинает овладевать безумие…Безумие, которым здесь пропитан каждый камень…каждая капля воды…Так. Стоп..это уже не его мысли…Он же никогда не думал об убийстве…А тут его гложет одна-единственная мысль..Убить…

…Убить – думала Бетани. Как это, оказывается, легко и просто. Как это решает все проблемы. Но при этом несет новые. Она не жалела о том, что она сделала..Но как тяжело ей это дается сейчас… Как тяжело…Как тяжело физически ощущать свое одиночество. Как тяжело боятся зеркал. Как тяжело напрягаться при вопросе: «Мадмуазель Ковенант, а у вас есть родственники?». Верю ли в Бога? – задавала она себе вопрос. И отвечала сама себе : «Не знаю». Мы сами выбираем себе путь. Сами..только сами..Наверное, мы сами придумываем себе препятствия и мифы… А потом запутываемся в паутине своих иллюзий. И чтобы освободить от них, нужно владеть иллюзиями других людей. Именно для этого ей нужна Опера. Как можно скорее, пока ее не охватило отчаяние….

…отчаяние..как это страшно..словно бездонная пучина засасывает, поглощает. Липко, мутно, тяжело и душно. Карлотта сидела в полутемной гримерке. Она так и ни разу, за все эти три дня и не включала в ней свет. Никого не было. Совсем никого. Где-то там далеко-далеко кто-то скребся и попискивал. Крысы? Может быть..Может..А может это ставят новый спектакль…Так далеко…Не понятно, люди там или крысы…И неизвестно, что же лучше… Наверное, крысы…Ведь что они могут? Укусить и не более…Раз – и все…И больше им не надо..И они подойдут, раскроют пасть с острыми зубками и укусят. В отличие от людей, они не подкрадутся из-за спины…Они не будут снова и снова бить исподтишка…Боже! Как тяжело…Она боялась зажечь свечу. Она боялась увидеть хоть что-то…Просто боялась… К ней так никто и не приходил за эти два дня…Ни Фирмен, ни Андре, ни эта женщина…Надо выйти..надо выйти самой…Но как страшно!!! Как одиноко!!! Надо перебороть этот страх…Надо просто представить, что он здесь, что Убальдо рядом…Что он просто в соседней комнате…что он вот-вот подойдет…
-Убальдо, я буду ждать тебя в зале – шепнула она. И ответила сама себе из темноты. – Хорошо.

Хорошо…думала Бетани. Итак, эти двое согласны. Остался только виконт. Вроде бы все уверяют, что он с радостью продаст права. Ну что же, хорошо, если это так. А если нет? Тогда придется управляться с тем, что есть. Пусть даже она не будет полновластной совладелицей Оперы, но она будет иметь право голоса. А потом…потом посмотрим..в конце концов, эти пресыщенные юнцы…виконту может надоесть Опера. А потом, может и ей самой надоест она раньше.
- Господа! Осторожнее с занавесом!
В зал, покачиваясь, вошла Карлотта. Бетани напряглась.
- Доброе утро, госпожа Гуидичелии – любезно сказала она.
- д-доброе утро – рассеянно ответила Карлотта. Она озиралась по сторонам и никак не могла понять, что же происходит…Почему зал так разобран? Почему вешают занавес? Новый занавес…Где все…Где Убальдо?… Как страшно, как жутко…Как на нее пристально смотрит эта женщина…Почему-то от ее взгляда вдруг стало так холодно…Так холодно! Надо, чтобы кто-то защитил от ее взгляда..От ее холодного, но такого обжигающего взгляда…
- Убальдо! Убальдо! – закричала она.
Все замолчали. Над залом повисла звенящая тишина. Бетани медленно встала, подошла к Карлотте и резко встряхнула ее за плечи. Ее зрачки сузились.
- Госпожа примадонна – тихим свистящим шепотом сказала она. – Идите вон. Вон. Я позову Вас, когда Вы понадобитесь..

Карлотта невидяще посмотрела на Бетани и ушла. Бетани скрипнула зубами. Ой, чует ее сердце – быть беде. Она села в кресло.
- Господа! Занавес кривится налево!
Она хрустнула пальцами. Черт! Не хватало еще лишиться примадонны!

Что же происходит…Что же делать…Что же делать..Карлотта медленно брела по коридору. Она уже миновала свою гримерку, прошла мимо танцевального зала…Она спускалась по какой-то лестнице вниз, но она не замечала этого. Она не замечала ничего вокруг себя. Только одна мысль медленно грызла ее..Только одна мысль…Только несколько слов.. Вопросов, на которые не было ответов, вопросов, на которые никто уже не мог дать ей ответа. Бесполезных вопросов.. Ненужных..Страшных... Убивающих...
Что же происходит…Что же делать…Что же делать..

Что же делать…Думал Призрак…Что же делать…Кристина меня любит,
сказала Мег. Она до сих пор страдает. Но почему она не вернулась? Может, она боится Причинить боль Раулю? Какая она добрая..Но что же делать? Писать ей письма? Он начал нервно грызть кончик пера…Да..Но если она не может быть с ним..Может, эти письма будет причинять ей боль? Но если бы это было так, то она бы не стала даже читать то, первое, она бы порвала его, сожгла..Но Мег сказала, что она его прочитала… Призрак стал рассеянно водить пером по бумаге… Или не писать… Нет…надо писать..Надо …хотя бы для себя… Он вспомнил это первое письмо…Странно, но в тот момент, когда он написал его, он почувствовал, как боль ушла, притупилась..Он в первый раз писал не требовательно-официально, а очень нежно и с испугом и немного неуклюже…

«Кристина…. Прости меня…Дорогая, прости меня за все… Прости… Я так
не успел сказать тебе самого важного…Я люблю тебя… Как это ни банально звучит, но люблю тебя больше жизни. Ничто для меня не имеет больше значения… Тебя нет рядом…И я умер… Ты была моим голосом…моей душой…Прости меня за все, что я сделал…Пожалуйста… Я ничего не прошу…Наверное, я не заслуживаю даже твоего прощения…Но пожалуйста, пожалуйста, дай мне увидеть тебя еще раз…Ради всех святых…Ради твое Ангела Музыки… позволь демону еще раз полюбоваться тобой» ..
Он предложил тогда Родерику прочитать это письмо. Тот отказался наотрез.
Призрак чувствовал, что тот невзлюбил Кристину и поэтому избегает любых разговоров о ней. Призрак пытался разубедить его, но на все доводы, Родерик парировал: «Если она такая хорошая, то почему она поступила так?» Призрак не находил, что ответить.
Призрак опустил голову. Интересно..все это время, пока он думал, он безотчетно вычерчивал на бумаге одно имя: «Кристина». У него такой дурацкий неровный почерк..Но даже так это имя смотрится так красиво…так беззащитно..так нежно..я так люблю его…люблю эти буквы…каждую по отдельности…люблю…дышу ими..ими живу…Но куда меня заведет эта любовь? Куда? Куда?

Куда? Куда? ….Карлотта шла медленно…она не знала, куда идет..но рядом был Пьянджи…Он вел ее..он шептал ей слова поддержки…Да ,вот он..рядом…вот его тень..
- Осторожно, Карлотта, не упади…
- Спасибо, Убальдо…
- Осторожно, Карлотта, не наступай на эту ступеньку…
- Убальдо..какой ты внимательный…
- А вот на этой развилке надо повернуть направо..
Портьера, бархатная портьера…Как странно…В этих подвалах… Может, она вернулась обратно в Оперу? Она отодвинула ее и неслышно, словно тень, вошла. И даже поначалу не обратила внимания на мужчину в белой полумаске, который сидел за столом.

[Елена]

Ну что? Могу сейчас еще одну главу запостить
И уйти читать дЫпломы...

[Vita]

Автор оригинала: Елена
Ну что? Могу сейчас еще одну главу запостить
И уйти читать дЫпломы...

Ну если можете, то мы мешать не будем Всё очень увлекательно! Приятного вам чтения:D

[Елена]

Автор оригинала: Vita


Ну если можете, то мы мешать не будем Всё очень увлекательно! Приятного вам чтения:D

Могу Поскольку еще вчера дописала. Правда, мне ближе к концу больше нравится...Через одну главу.

А дипломы... Все бы хорошо, но ведь я их рецензент... Это ж надо что-то говорить!!! Ладно, сегодня минут 15 распиналась по поводу истории судебной медицины (диплом у мальчика был по детективам, а меня удивило, что об истории криминалистики там ни слова не было сказано... да и Леру опять обидели ) А завтра - придется что-то говориьть об истории древнегреческого спорта и о импрессионизме... Боже!! Ну почему у меня такой широкий профиль!!!! Все люди как люди... (*начинает тихо ворчать в тряпочку*)

[Елена]

(*убирая тряпочку, мрачно*) Ну, что госпожа Виндовс, опять кэшим сообщения

[Елена]

Стихи, которые будут ниже, не мои, а Уильяма Блейка, Уильяма Батлера (хи-хи) Йейтса, Шарля Бодлера и одна из песен Офелии из «Гамлета».

Глава 7. В которой…Цитаты, цитаты, цитаты.


Призрак отложил в сторону перо. Нет, она так и не может написать это письмо… Он просто не может найти нужных слов…Не может высказать всего, что таится у него в сердце. А зачем тогда писать впустую… Он потер лоб. Что же делать? Ах, если бы можно было прислать Кристине музыку… Да…Точно…Музыку! Ноты… Он же может написать ей письмо не словами, а нотами… Ноты...Ноты… маленькие символы божественного гласа.. Их так мало – всего семь..И так много – целых семь.. Ими можно выразить все: радость, боль, отчаяние, страсть… Нет эмоции, которую нельзя было бы выразить в музыке..Хотя.. нет..есть. Есть. Злоба. Злобу нельзя выразить в музыке. Ревность. И для ревности тоже нет места на нотном стане… Нет места ни для чего, что бы разрушало…Музыкой можно выразить лишь Творение..Лишь акт Творчества… Лишь только Истину и Добро..Красоту и Любовь… Только так..Только здесь…Только в Музыке…И не надо слов..Не надо букв… Не надо точек и запятых… Не надо ничего..только музыка… Музыка и Человек. Человек, которому эта музыка предназначена…

Через пятнадцать минут он уже шел с этим листком к фортепиано. Он сел и стал играть. Что он видел в этот момент? Что представлял? Кристину? Наверное…Он не знал..Наверное…Он представлял все самое хорошее, что у него было в жизни… А самое хорошее в его жизни – это Кристина…И самое плохое – тоже… Пальцы дрогнули и стройная мелодия запнулась. Он вздрогнул от внезапной дисгармонии. Да… Музыка не выносит зла…Она не выносит обиды… Она, как и человек… Он вздохнул и закрыл глаза. Надо снова представить тот момент, когда он думал, что Кристина останется с ним на всегда. Тот момент, когда он был по-настоящему счастлив, потому что жил Надеждой… Тот момент..Где же он? А, да…вот…. Он стал играть дальше. Божественные звуки поднимались все выше и выше. Они бились о каменный потолок, ломали крылья и камнем падали в озеро. Но он этого не замечал. Он наслаждался моментом Творчества...моментом Рождения…Рождения звука, рождения чувств, рождения того, что сильнее человека – рождения Музыки… В ней было то, что он уже писал и то, что еще только дремало в его душе. В ней был весь он. И в ней была Кристина… Его мысли, его надежды…Надежды о ней…. Он не просто играл, он думал музыкой….И он понимал, что из нее проступает тема так и недоигранного «Дон Жуана»..Так и недоговоренные слова… Те самые слова…

Past the point
of no return
the final threshold -
the bridge
is crossed, so stand
and watch it burn . . .


И тихий голос за его спиной запел…
We've passed the point
of no return . . .

Призрак оглянулся и замер. К нему медленно, цепляясь за стены, с полубезумным, остановившимся взглядом шла Карлотта.

Она тихо бормотала:
- Боже! Как это красиво! А Убальдо? Для Убальдо будет партия? Я бы
хотела, чтобы он пел Дон Жуана…Вы ведь никогда не слышали, как он поет? Нет, не в опере, а по-настоящему… Я тоже когда-то пела по-настоящему…Да…Я когда-то пела так, что сама Анна пообещала прийти на мой триумф. И она когда-нибудь придет. Я жду ее. А после спектакля я представлю ей Убальдо и попрошу, чтобы она была свидетельницей на нашей свадьбе….Да.. Да… Сыграйте еще...Это так красиво.. Это божественно… Я хочу это спеть… Ведь я могу это спеть, правда? Правда? Ну скажите, что это правда?…. Ну пожалуйста… Мы споем вместе с Убальдо… Мы будем петь по-настоящему…Потому что эту музыку можно петь только по-настоящему…Пожалуйста… Сыграйте еще. Сыграйте…Сыграйте…
Ошарашенный Призрак покорно и осторожно коснулся пальцами клавиш. Он что-то импровизировал, даже не осознавая, что именно. Кажется, это была опять вариация «Дон Жуана». Но в этот момент его в первый раз в жизни не интересовало, что он играл. Расширенными от ужаса и неожиданности глазами он наблюдал за Карлоттой.
Та, закрыв глаза, раскачивалась. Казалось, что она не осознает, где находится и что делает. Она обхватила руками плечи, и что-то тихо пела сама себе… Совершенно не в такт… Время от времени она касалась кончиками пальцев висков… И тут Призрак понял, ЧТО поет Карлотта.
…Саван бел, как горный снег,
Цветик над могилой;
Он в нее сошел навек,
Не оплакан милой…

Он захлебнулся воздухом и прекратил играть. Карлотта вздрогнула от внезапно наступившей тишины и открыла глаза. Обвела туманным взглядом все вокруг. Затем подошла поближе к инструменту и коснулась одной из клавиш дрожащими пальцами. Где-то в глубине рояля запела струна. Карлотта улыбнулась, вновь услышав далекое эхо только ей слышимой музыки.
Затем пошатнулась и упала. Призрак едва успел подхватить ее.

Бетани постучалась в гримерку Карлотты. Раз. Два. Затем толкнула дверь.
- Госпожа Гуидичелли! – позвала она в темноту.
Ответа не было.
- Госпожа Гуидичелли!
Все также тишина.
Ч-черт! Ну теперь куда она подевалась? Как тяжело обо всем заботиться самой! Надо будет все-таки оставить господ Фирмина и Андре в качестве своих заместителей. Конечно, если виконт де Шаньи все-таки решит продать ей Оперу. Да, кстати…К слову о виконте. Самое время наведаться к нему… Бетани развернулась и ушла, не забыв аккуратно и холодно прикрыть дверь.

Мадам Жири удивленно вздернула брови, когда Призрак поманил ее пальцем из-за угла. Она быстренько направила стайку девочек по кратчайшему пути – до их комнат и незаметно растворилась в полутьме коридора.

- Карлотта? – ее изумлению не было предела.
- Да…Она пришла сюда…
- Пришла…сама? – Жири явно не верила.
- Нет, я притащил ее сюда! – язвительно воскликнул Призрак. Карлотта застонала во сне. Жири покачала головой.
- И что ты теперь будешь делать?
- Я не знаю… - Призрак выглядел растерянным. – Я не знаю…
- Тебе не жаль ее?
- Я не готов пожалеть ее… Так сразу…
- Так ты не знаешь ее историю?
- Нет.
- Так послушай…

Через полчаса мадам Жири встала и тихо вышла. Призрак сидел, не двигаясь. Он не ожидал услышать того, что ему сейчас рассказали. Он был не готов. Он привык делить мир на черное и белое, не признавать полутонов, и знал, что в мире было больше черного. Но он был не готов понять и принять то, что маску носит не только он. Он был не готов принять другую Карлотту. Пока не готов…
В зал, тяжело опираясь на трость – к изменению погоды у него всегда дико ныла нога – вошел Родерик. Призрак приложил палец к губам, чтобы бывший покойник не слишком стучал палкой.
Родерик посмотрел на Карлотту и покачал головой.
- Она сошла с ума. – тихо сказал он.
- Я знаю, - так же шепотом ответил Призрак.
- Да…а знаешь, что было этому причиной?
- Я даже знаю, кто был этому виной…
Родерик хотел что-то сказать, но, столкнувшись взглядом с Призраком, промолчал. Затем пожал плечами и ушел.
Призрак сидел возле спящей Карлотты, раскачиваясь как от зубной боли. Впервые в жизни он испытывал угрызения совести. Вот этот человек, который единственный оценил его музыку… Человек, который, будучи столь же отверженным, просто пошел другим путем. Своей защитой она выбрала нападение. А он…он просто добил ее… Как же так… Как он ошибся… Неужели он тоже может ошибаться? Но нет.. .Он же свободен от предрассудков, от предубеждений… Но неужели он тоже может ошибаться… Неужели он ошибся…и в Кристине?

Нет… не может быть.. Надо выяснить это… Надо написать ей письмо. Надо ей рассказать все. Ведь..ведь она любит его… так сказала Мег. А Мег не может обманывать…
Он тихо задернул портьеру и вернулся к столу. Взял перо и стал его автоматически покусывать. Что же написать? Вернее, как это написать?

Сзади тихо кашлянули. Это опять был вездесущий Родерик. Он стоял за спиной и скептически смотрел на письмо. Призрак попытался скрыть листочек, но понял, что это поздно. Он развел руками. Родерик пожал плечами и сел в кресло.
- Итак, ты хочешь написать ей письмо? –
- Да..но меня душит так много слов..и я не знаю, что сказать… Если бы это была музыка… О, если бы это была музыка!! Только в музыке я живу… Я написал для Кристины музыку..но… я боюсь, что она не поймет всего… Слова…Нужны слова..которые звучали бы как музыка…
- Слова могут стать музыкой…Стихи…
- Я знаю..но я не могу подобрать нужных слов
- Я могу
- Ты пишешь стихи?
- Нет…Я знаю их слишком много..Бери бумагу…Сейчас я скажу тебе твои слова…
Он подался вперед, оперся подбородком на трость и грустно улыбнулся.
- - Любимая, в сердце взгляни,
Растет в нем святое древо,
Листья дрожат, как огни,
Питает их радости чрево.
От блеска лучистых плодов
Небесные звезды мерцают,
Незримые корни стволов
Невидимо в ночь прорастают.
Неслышно трепещет листва,
Рождая все волны мелодий,
Сомкнувшись, мой слух и уста
Волшебную песню находят...
- Да! Боже, как точно!
Родерик снова улыбнулся.
- Гениально, правда? Я знаю этого поэта…Гениальный мальчик…
- Как его зовут?
- Уилли…Уильям Батлер Йейтс…Когда-нибудь..когда о нас забудут все… его имя будет знать весь мир. Но слушай дальше…

- …Юпитер проходит свой круг,
Сжигая всех дней наших пламя,
На север кружась и на юг
Неведомыми путями.
Крылатых сандалий ремни,
Волос потрясенные пряди,
Забота и нежность во взгляде:
Любимая, в сердце взгляни. ..

Его голос внезапно стал жестким.

- …….Демонов, ада исчадий,
В черном зеркале не ищи,
С отвагой и верой во взгляде
Их облика не трепещи;
Там образ растет роковой …

Он прищурился.

- ….Злого древа из ночи мглистой:
Ствол под снегом полуживой,
Обуглены ветви и листья.
Но сгинет все зло по весне
В пустотах зеркального ока,
Что создано было во сне
В минуту усталости Бога.
Там на голых ветвях сидят
Безумные вороны страсти….

Призрак побледнел.

- ….Когтями скребут и кричат
Их злые голодные пасти;
Ветер нюхают впереди
Громко машут крылами; право!
Нежный твой взгляд станет отравой,
В черное зеркало не гляди….


- Вот и все…Больше не надо ничего говорить…
- Мег отнесет ей это письмо!
Родерик усмехнулся.
- Ну-ну….
- Ты не веришь?
- Наверное нет…
- Почему?
- Не знаю…
- Подожди.. – догадался Призрак. – Ты..
- Да. Я никогда не любил. Поэтому я не верю в любовь.
- Но как…как это можно?
- Очень просто – пожал плечами Родерик. – Более того, я и не хочу любить.
- Но почему?
- Не знаю… Не хочу и все. Мне кажется, что это лишнее. Это лишнее…Это туманит разум…Заставляет рассудок принимать необдуманные решения…
- Ты так боишься за свой рассудок.
- Да. Потому что я знаю, что единственное, что останется со мной – это мой разум и мои знания. Поэтому всеми силами я стремлюсь сохранять ясность мысли.
- Но это же чудовищно!
- Почему?
- Но человек..без любви.. Это же не человек…
- Это просто красивые слова. – он снова пожал плечами - А вот скажи мне ты, человек, испытавший любовь…Ты не жалеешь о том, что любишь?
- Нет.
- Нет? – Родерик выглядел удивленным. Он явно не ожидал такого ответа. – Но..почему?
- Потому что я ценю эти мгновения…Потому что….Потому что ради них стоит жить…Потому что любовь – это самое чистое и самое благородное чувство на свете…Ты очищаешься через него..Ты искупаешь все свои грехи, пройдя через очистительный огонь Любви… Ты можешь творить только когда ты любишь…Я не знаю..Как тебе объяснить… Ведь тольок любовь снимает все маски. Она обнажает чувства и души. Ты слышишь музыку, ты видишь прекрастые картины. Ты мечтаешь, ты надеешься. Ты живешь. Ты дышишь….
- Интересно… - задумчиво произнес Родерик. – Ты говоришь практически стихами… Я никогда не понимал стихов о любви. Они говорят одними и теми же штампами..используют одни и те же образы..даже в опере с первых же тактов можно понять, что это любовный дуэт. Я не люблю любовных дуэтов..Они всегда затянутые…
- Потому что для влюбленных мгновение кажется вечностью…
- Не знаю…
Он вздохнул и откинулся назад.
- Правильно говорят, «циник – это разочаровавшийся романтик»
- Но ты ведь никогда не любил..Как ты можешь разочароваться?
- Значит, это мой задел на будущее.
Они замолчали. Родерик что-то чертил тростью по полу. Призрак задумчиво обдирал перо.
- Почитай еще. – попросил он.
Родерик улыбнулся.
- Я никогда не читаю просто. Я говорю ими.
- Тогда скажи ими.
- Хорошо. Но тебе это может не понравиться..
-
… Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?
Тоска, унынье, стыд терзали вашу грудь?
И ночью бледный страх... хоть раз когда-нибудь
Сжимал ли сердце вам в тисках холодной стали?
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?…

Он откинулся назад и заложил руки за голову.

…Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
С отравой жгучих слез и яростью без сил?
К вам приводила ночь немая из могил
Месть, эту черную назойливую гостью?…

- Хватит! – Призрак стукнул рукой по столу. Чернильница покатилась по полированной поверхности, разливая кроваво-красные чернила. – Хватит! Это невыносимо! Это слишком похоже на правду! Это слишком ..правда!
Родерик пожал плечами.
- Я предупреждал… Стихи – это сгустки эмоций. Иногда мне кажется, что когда я испытаю эти эмоции наяву, то я никогда больше не буду читать стихи….
Он тяжело встал и пошел к выходу. На самом пороге он оглянулся и с лукавым огоньком в глазах произнес:
- Радость, скорбь - узора два
В тонких тканях божества.
Можно в скорби проследить
Счастья шелковую нить.
Так всегда велось оно,
Так и быть оно должно… - и показал язык.

Пресс-папье выбило пыль из портьеры в паре дюймов от его головы. Родерик посмотрел на предмет столь меткого метания, который подкатился к его ногам, и прищурился:
- Однако… Впредь буду осмотрителен в месте проведения литературного ликбеза.
«Сволочь» - добродушно подумал Призрак. – «Какая замечательная сволочь». Он было улыбнулся… но улыбка сползла с его лица. Он услышал тихий стон из-за занавески. Карлотта… Он встал и отдернул портьеру. Когда-то…кажется, совсем недавно…Да..три месяца назад… он точно так же стоял и смотрел на спящую Кристину в тот самый вечер после премьеры «Ганнибала», когда в первый раз привел ее к себе. Тогда он был полон надежд и от этого был самым счастливым человеком в мире. Он боялся даже вздохом нарушить покой Кристины. Ему казалось, что в тот вечер в его подземном доме поселились Красота, Доброта и Счастье. И он не знал, что надеяться ему оставалось еще лишь день. Он вздохнул. Затем прислонился горячим лбом к камню. Теперь все изменилось. Боже, как все изменилось. И он сам изменился… Он был не готов к тому, что может ошибаться… И все-таки…Неужели он ошибся и в Кристине? Неужели? Неужели…


Если можете, то выскажите, пожжжжжалуйста, свои варианты развития действия. Просто интересно сравнить их с моим

[Journalist]

Елена, удивили, удивили...
Образ Карлотты мне особенно нравится. Прима получилась у вас... неординарной... Пути авторские непредсказуемы, поэтому я не буду пытаться отгадать дальнейшие сюжетные ходы. Хотя... Карлотта в роли подруги Призрака мне очень нравится. А вот если в роли возлюбленной... Не знаю, это было бы здорово и необычно, но тогда мне жаль Убальдо. Он хороший.

В любом случае - спасибо!

[Chantfleuri]

Ого!
Вот что значит редко на форум заходить, тут уже такая, т.е. простите - ТАКАЯ тема появилась
Так, теперь бы найти время все это осилить...
Елена, а вы на каком-нибудь сайте этот фан-фик выкладываете? Или только на форуме?

[Елена]

Автор оригинала: Journalist
Не знаю, это было бы здорово и необычно, но тогда мне жаль Убальдо. Он хороший.

В любом случае - спасибо!

Пожалуйста

Убальдо - хороший, но, к сожалению, он умер Как говорил Винни Пух : "У меня правописание хромает.. Оно хорошее - но почему-то хромает" ...

[Елена]

Автор оригинала: Chantfleuri
Ого!
Вот что значит редко на форум заходить, тут уже такая, т.е. простите - ТАКАЯ тема появилась
Так, теперь бы найти время все это осилить...
Елена, а вы на каком-нибудь сайте этот фан-фик выкладываете? Или только на форуме?

Спасибо за добрые слова

Неа, я только здесь. Сайта своего не держу по причине лени. А вламываться на другие с воплем: "А у меня фанфик! А кому фанфик!!!" как-то неудобно :D

[Chantfleuri]

Елена, я вам личное сообщение послала, ловите
А вообще, прочитала я вчера все это - шикарно! Даешь еще!

[Елена]

Тут просматривала кадры с фильма "Зеркальная маска" (должен в сентябре выйти на экраны, судя по трейлеру - галлюциногенная красота!!! )
Так вот, героиня мне показалась очень похожа на Бетани в детстве.

[Елена]

А вот еще в этой фотографии Росселини, как мне кажется, тоже что-то подобное есть... Наверное, взгляд.. не знаю..

[Елена]

Глава 8.

- Дорогая, к нам снова гости, - Рауль стоял у окна и наблюдал за приближающейся к особняку каретой. – Ты… - он запнулся. – Ты ждешь кого-то?
Кристина подняла голову от книги. Она сидела в кресле, свернувшись калачиком, и рассеяно скользила взглядом по страницам какого-то бульварного романа, особо не вникая в содержание, поглощенная своими мыслями. Поэтому смысл вопроса не сразу дошел до нее.
- Нет – после паузы недоуменно ответила она. – Нет… Мег приедет только завтра. А больше никто не знает, что я здесь…
Рауль истолковал ее паузу рассеянности по-своему. Он повернулся, наклонив голову, и внимательно посмотрел на Кристину. Та спокойно выдержала его одновременно изучающий и встревоженный взгляд. В самом деле, даже если Призрак и уже знает от Мег, что она здесь, то не будет же он разъезжать в карете у всех на виду! Для этого нужно быть уж совсем ненормальным! Это понял и Рауль. Ему даже стало стыдно за свою подозрительность. Но мягкий голос Кристины развеял все его тревоги.
- Рауль, дорогой, больше никто не знает, что я здесь… Кроме, разве что, мадам Жири… Но Мег рассказала, что сейчас в Опере большие проблемы и мадам плотно занята с балетом, так что вряд ли у нее есть время…
- Опера! – перебив ее, хлопнул ладонью по подоконнику Рауль – Опера! Точно! Как я забыл! Господа Фирмен и Андре написали мне, что одна дама хочет купить Оперу и собирается навестить с этой целью меня.
- Тебя? – удивилась Кристина.
- Ну да. Не забывай, что все-таки я фактический владелец Оперы. Поэтому неудивительно, что для окончательного решения вопроса они решили обратиться ко мне.
Конечно, как она могла забыть, что по большей части Опера принадлежит Раулю. Кристина как-то настолько разделила свою жизнь на «до-Событий» и «после», что совершенно забыла об этом. Продать Оперу? Продать Оперу… Она даже не успела почувствовать себя владелицей ее… и вот – надо продать…
Она подошла к Раулю и выглянула из-за его спины в окно. Карета уже подъехала к дому. Из нее вышла красивая женщина в черном платье и оценивающим взглядом знатока окинула особняк.
- Рауль – Кристина схватила его за рукав. – Рауль, мне она не нравится.
- Кристина, дорогая.. – немного нервно рассмеялся Рауль. – Ну она-то чем может быть опасна? Это же не он?
- Н-нет…
- Кристина…Я понимаю, что любое напоминание об Опере тревожит тебя. Но пойми… Тебе нечего опасаться. Нечего. Я рядом. Если не хочешь, не встречай ее. Не хочешь?
- Рауль, извини, но нет…
- Все в порядке, не беспокойся…Жди меня… Я быстро разберусь со всеми делами и вернусь к тебе.
Рауль поцеловал ее в лоб и вышел.
Женщина стояла около лестницы и задумчиво поглаживала суровые морды каменных львов. Ее верхняя губа слегка подергивалась, словно она пыталась подражать статуям в их гневном навеки застывшем рыке.

- Добрый день, мадам…
- Мадмуазель, - сухо ответила женщина, не поднимая головы. – Мадмуазель Бетани Ковенант. – она посмотрела на Рауля. - Мы договаривались с вами. Я по поводу покупки Оперы.
- Да-да, конечно. Прошу Вас пройти в дом.
Рауль сделал приглашающий жест рукой и хотел галантно
поддержать женщину за локоть. Но та холодно и категорично отстранилась от него. Рауль незаметно пожал плечами. Англичанка… Наверное, у них не приняты подобные жесты вежливости. Он провел даму в зал. Она огляделась по сторонам. В этом взгляде за доли секунды промелькнуло все: приблизительная оценка стоимости, уважение к вкусу хозяев…

Бетани огляделась.
- А где ваша молодая жена? Мне сказали, что…
- Нет.. – рассмеялся Рауль. – Слухи поторопились. Мы не женаты. Пока… Но это вот-вот случится. Я обещаю прислать вам приглашение на свадьбу.
- Спасибо. – наклонила голову Бетани. – Но все-таки, где прелестная Кристин?. Мне бы так хотелось познакомиться с ней… говорят, что она прекрасная певица.
- Да..в этом слухи не врут. Но она.. она не здорова..
- А может она ревнует вас ко мне? – низким доверчивым шепотом спросила Бетани.
С лица Рауля сползла улыбка. Бетани рассмеялась.
- Простите меня. Наверное, во французском обществе не приняты такие шутки.
- В-все нормально. Простите это вы меня… Так что Вы хотели?
Бетани была удовлетворена. Она очень удачно грубоватым намеком ошеломила виконта. Теперь его внимание будет рассеяно и она сможет повернуть дело в свою сторону.
- Я бы хотела купить Оперу.

Кристина сидела в своей комнате. Купить Оперу… Ей стало грустно. Наверное, если Опера будет во владениях Рауля – даже если они никогда больше не побывают в ней., ей будет легче…. Боже, пусть Рауль откажет этой женщине! Она боится ее…


- Ну вот.. – Рауль откинулся на спинку кресла. – Вот и все. Поздравляю, мадмуазель Ковенант, теперь Вы – владелица Опера Популер. Но..можно задать Вам один вопрос?
- Задавайте? – рассеяно ответила Бетани, внимательно перечитывая договор.
- Зачем…зачем Вам Опера?
- Вы действительно хотите знать? –она подняла глаза и усмехнулась.
- Да…
- Ну что ж.. – Бетани аккуратно сложила бумаги. – Если Вам так хочется знать. Власть.
- Что?
- Власть. Самая большая власть в этом мире – власть над душами людей. Опера – это то место, где все, независимо от их положения и статуса становятся рабами. И в этот момент я буду повелевать ими!
- Странные слова.
- Нет, это реальные слова. Но прошу прощения, мне пора… ждут дела в Опере. Можете меня не провожать.
В дверях она столкнулась с Кристиной.
- Девочка, я возвращаю вам вашего жениха, - снисходительно улыбнулась Бетани. Кристина проводила ее взглядом.

Бетани вышла из особняка Шаньи и вздохнула всей грудью. Ну вот, теперь она – владелица Оперы. Полновластная! Она с восторгом щелкнула каменного льва по носу свернутым в трубку договором. Ты слышишь? Опера теперь – моя! Моя! И в первый раз за долгие годы она счастливо и искренне рассмеялась.


- Ваша сестра купила все права на Оперу – сухо сообщила мадам Жири.
- И что? – не менее сухо, тон в тон, поинтересовался Родерик. На днях он припер откуда-то великолепную картину Дега и теперь пытался пристроить ее в углу между портьерой и зеркалом. Картина не влезала. Родерик сосредоточенно пытался доказать ей обратное.
- Как что? Скажите, что нас ждет, чего нам ожидать… Повлияйте на нее, в конце концов.
Родерик пожал плечами и стал заинтересованно отколупывать позолоту с рамы.
- Послушайте…она взрослая женщина. Она очень умный и властный руководитель. Она создана для власти. Поэтому она будет, несомненно, очень полезна для Оперы. Но..я не хочу иметь никаких дел с ней. Как Родерик Ашер замуровал свою сестру, так и я навеки похоронил Бетани в своем сердце. Мы больше не родственники.
Мадам Жири покачала головой.
- Но разве так можно?
- Можно… - он присел на корточки за картиной, пытаясь нашарить там какой-нибудь выступ. Его голос стал совсем глухим. – Можно… Только не дай Бог, вам дойти до такого, чтобы сделать это тоже.
- Кстати… - мадам подошла поближе. – Вы…Вы надолго здесь?
Взъерошенная голова Родерика вынырнула из-за картины.
- А что? – он оперся подбородком о верх рамы. – Я тут кого-то не устраиваю?
- Нет… - поправилась мадам Жири. – Я имела в виду..вы же не скоро еще нас покинете?
- А что?
- Послушайте…Вы же видите, что он к вам начинает привязываться…
Родерик помрачнел.
- Да. Только не знаю, почему.
- Послушайте…если вы уйдете…У него не останется никого…
- Подождите..а вы? А Мег?
- Я…понимаете…прошлое…в прошлом был один случай…
- У всех нас есть свое прошлое, - понимающе кивнул головой Родерик. - Хорошо..я постараюсь… Во всяком случае, неделю я еще буду здесь…

Прошла неделя…За ней – еще одна. Жизнь в Опере шла своим чередом. К постановке готовилась новая опера – «Веселая вдовушка». Уже были сооружены декорации, нарисованы афиши. Новая владелица Оперы давала интервью всем газетчикам, которые восхищались ее умом и деловой хваткой. Господа Фирмен и Андре тоже никуда не делись. Бетани взяла их в свои помощники. Это означало, что она занимается исключительно всеми делами, которые связаны с мифом об Опере. А на них сваливаются разные разборки с недовольными своей зарплатой балеринами и борьба с пьянством на работе. Эта борьба пока складывалась не в их пользу. Теперь по вечерам в полутемных коридорах угрюмо клюкали не только рабочие сцены, но и хрупкие балерины. Наутро последствия этих задушевных бесед были налицо. Точнее - на лице. Мадам Жири ворчала, что слава богу, что девушки работают ногами. Главное – после спектакля вовремя улизнуть за кулисы и не попадаться на глаза поклонникам. В наиболее прискорбные утра мадам угрожала, что омолодит весь состав. Состав хихикал. Тогда она грозилась, что уйдет. Это действовало. Как бы девочки, да и взрослые примы, ни боялись мадам Жири, они хотя бы знали, чего от нее можно ждать. Периодически на репетициях появлялась Бетани. Это действовало сильнее холодного душа. Нет, она не орала, не ругалась… Но ее строгий и холодный вид приводил даже самых расшалившихся девочек в чувство. Они помнили, что им рассказали костюмерша мадам Руэ. В тот вечер она проходила мимо кабинета директрисы и уже издалека заметила, как около двери с виноватым видом топчутся Фирмен и Андре. Наконец они глубоко вздохнули и вошли. Мадам Руэ приникла ухом к замочной скважине.
- Итак – прозвучал спокойный холодный голос директрисы.
Директора замялись. Мадам Руэ было видно, как они переминались с ноги на ногу.
- Итак? – не повышая тона, еще раз спросила Бетани.
- Нет… Еще нет… - наконец выдавил из себя Андре.
- Нет? Почему? – директриса была абсолютно спокойна. Словно она спрашивала, заколосилась ли рожь в предместьях Лиона, а не говорила о делах собственной Оперы.
- Мы..не успеваем – взял слово Фирмен.
- И снова я повторю это слово – почему?
- Рабочие не успевают в срок…
- Ну хорошо, я сама займусь этим. А вас..вас… ждут бумаги. Надеюсь, вы не разучились хотя бы писать! – все таким же ровным голосом промолвила она. Но тут же раздался глухой удар и шелест. Мадам Руэ, не дыша, смотрела в скважину. Бетани, не изменившись в лице, ни дрогнув ни единым мускулом, швырнула в бывших директоров всю стопку деловых бумаг .которые лежали у нее на столе. Те не попытались даже закрыться. Затем она развернулась и так же спокойно направилась к двери. На пороге она остановилась и, стоя спиной к Фирмену и Андре, сказала:
- Господа, поверьте, со мной лучше не ссориться.

А потом мадам Руэ сама видела, как здоровенный Шарль Вало стоял перед директрисой белый как полотно. Та не говорила ни слова, только внимательно рассматривала Шарля как диковинное насекомое. После этого рабочий не пил пять дней подряд. Неудивительно, что девочки боялись директрису.
Бетани, конечно заметила, как толстая костюмерша пыталась спрятаться в полутемном коридоре, но не подала виду. Пусть боятся… Надо же им кого-то бояться. Вот, какая была хорошая легенда – Призрак Оперы! Да… жаль, что это всего лишь легенда… Хотя…надо бы узнать. А то как хорошо иметь такого невидимого помощника, который держит всех в страхе и дисциплине…

Сам же потенциальный невидимый помощник и не подозревал, что сам факт его существования чрезвычайно заботит новую директрису. В эти дни для него не существовала ни Опера, ни внешний мир, ни что-либо еще. Он был полностью поглощен только своей перепиской с Кристиной. Он безжалостно гонял Мег чуть ли не каждый день. Та послушно ездила к Кристине и наблюдала за судьбой очередного трепетного письма. Сначала они сжигались в камине, а потом..потом в один прекрасный день Кристина стала складывать их в шкатулку.
- Потом…потом прочту… - тихо ответила она на немой вопрос Мег.
Потом прочту…она не знала, правду ли сказала она… Но после того, как Рауль продал Оперу, ей внезапно стало дорого все, что было с ней связано…

Мег же врала. Она врала Призраку каждый вечер. Да, Кристина любит его..Да.. но она пока не может до конца разобраться со своими чувствами…Надо только дать ей время…
Время шло…

Мег влюбилась… Да, она полюбила его. Она понимала, всем своим недетским разумом понимала, что это невозможно, бесперспективно, неправильно..что она не имеет никакого права..И ни за что не признается в этом. Но она ждала каждого дня, чтобы прийти туда и, рассказывая о Кристине, просто наслаждаться тем, что этот необычный человек рядом с ней. Она ничего не рассказывала ему о себе..Да его это и не интересовало. Она понимала ,что единственный шанс увидеться с ним – это прийти с новостями о Кристине… И она старалась делать это как можно чаще. Она ценила каждую минуту. Она понимала ,что в то время, когда она с ним, она теряет время..безвозвратно уходят репетиции, что она никогда уже не нагонит своих подруг..Но она не могла уйти. Она знала, что она нужна ему. И это стоило всего на свете.
Но сегодня она поняла, что не может встать. Все тело горело… Мама потрогала ее лоб и озабоченно подняла брови. Затем пришел врач. Он долго прослушивал дыхание Мег, а потом покачал головой, и сказал, что по меньшей мере, недельку ей придется провести в постели. Мама помрачнела.
- Ну что? – спросила она, садясь на край кровати Мег. – Добегалась?
- Мама… - всхлипнула Мег. – Я должна пойти туда…Должна..
- Нет. И не вздумай. Ты чуть было не подхватила воспаление легких. Нет.
- Но мама…он ждет меня.
- Мег Жири! Я сказала, нет! Если хочешь, то я скажу ему, что ты заболела…и придешь потом…
- Но мама…Кристина…
- Так. Разговор закончен. И не вздумай ослушаться.

Мадам вышла из комнаты и задумалась. Что-то тут было не то..Что-то..но что? Она зашла в пятую ложу и трижды стукнула по колонне. Она знала, что колонна внутри полая и уже через минуту звук дойдет до комнаты на берегу подземного озера.
Она ждала Призрака возле подсобки рабочих. Он появился как всегда тихо.
- Да? Что случилось?
Мадам с нежностью посмотрела на него. Да..мальчик вырос… Как он вырос… Он теперь взрослый мужчина… Сколько они пережили вместе… Она спасла его..Он помог ей…Потом он стал виновником величайшей трагедии в ее жизни… Они долго не разговаривали… Именно тогда он решил стать всемогущим Призраком Оперы и общаться с миром исключительно сухими и повелительными письмами… Именно тогда… Потом лед в душе мадам Жири растаял и она хотела бы вернуть былую дружбу… И вот, события месячной давности сделали так, что это вновь произошло… Как же не нарушить эту хрупкую дружбу…Как?
- Послушай, Мег заболела.
- Да? – судя по голосу, Призрак встревожился. – Не опасно?
- Нет…просто простуда…Но сегодня она не придет к тебе. И завтра тоже… Ей лучше полежать недельку… Не расстраивайся, это я запретила ей приходить..а она так хотела!
- Это очень грустно – Призрак был заметно огорчен. – Я могу как-то помочь?
- Нет, спасибо…Мы сами справимся. Только я тоже пока буду появляться пореже. Хорошо?
- Хорошо.
Он исчез тенью. Мадам посмотрела ему вслед. Да…мальчик вырос…


Призрак вбежал в свою импровизированную библиотеку. Родерик нависал на стремянке у книжной полки, листая очередной покрытый плесенью томик стихов. Поистине, это был какой-то буквенный маньяк…
- Мда? – не отрываясь от книги, промычал он.
- Мег заболела. – сказал Призрак.
- Угу, - все так же рассеянно промычал Родерик.
- Ты не понял? – Призрак тряхнул стремянку. Родерик ахнул, выронил книгу и уцепился за полку.
- Ты с ума сошел?
- Мег заболела.
- Я понял. Я предупреждал. Не стоило ей в одном пеньюаре бегать сюда. Угробил девочку, монстр…
- Мег заболела…и она больше не может ездить к Кристине.
- Я так и думал, что тут скрывается чистый эгоизм.
- Прекрати, - Призрак тряхнул стремянку еще раз. Родерик ухватился за полку покрепче.
- Между прочим, если я останусь красным пятном на этом великолепном полу, то убирать придется тебе.
- И не подумаю. Надо отвечать за свои слова.
- Мда? – Родерик незаметно напряг мышцы на руках. – А что тут, как не чистый эгоизм? Ведь тебя волнует не здоровье маленькой Мег, а то, что ты пару дней не сможешь получать свои шпионские сведения о Кристине. Я вообще поражаюсь, что ты еще помнишь, как зовут Мег… Да и меня не называешь Кристиной…
Стремянка грохнулась на пол. Родерик скептически посмотрел на нее сверху. С последним словом своей неосмотрительной тирады он умудрился зацепиться за полку и болтался там, напоминая нескладную летучую мышь.
- Между прочим, это жестоко.
Затем спрыгнул на пол. Наступив на изуродованную ногу, поморщился. Посмотрел наверх.
- И не жалко было угробить меня?
- Нет. – резко ответил Призрак и сел в кресло. – И когда-нибудь я это сделаю.
- Хм…В таком случае лучше это сделать на людях.
- Почему?
- Дабы возродить легенду о кровожадном Призраке Оперы. Бетани же не платит тебе?
- Пока нет.
- - Ну тогда будет платить…А если узнает, кого ты так театрально пристукнул – ты ведь сделаешь это красиво, не так ли? – то с радостью выплатит и премию! Ну не надо тянуться до очередного тяжелого предмета! Это уже становится банальным. В конце концов, сейчас большими темпами развивается индустрия огнестрельного оружия. Так что думаю, тебе с твоим темпераментом стоит прибарахлиться мушкетом, вместо этих архаичных канделябров…или пресс-папье…или бюстика…ммм…бюстика кого? Ага, бюстика Вольтера. И не надо так угрожающе поднимать его. Правда, не страшно и даже не смешно.
Он дохромал до стола и сел на него, проигнорировав стул.
- Ну что ты хотел сказать?
- Мег заболела.
- Я это уже понял. Я вовсе не похож на ангела исцеления. Да и ты тоже. Так что дело вовсе не в Мег. Кристина?
- Да…Кристина сейчас живет у Рауля в ******.
Родерик начал постукивать каблуком по ножке стола.
- Я знаю. Пара сотен лье от Парижа. Не так уж и далеко.
- Да, совсем не далеко… Можно управиться за пару часов.

Раз-два-три…Раз-два-три… Каблук выстукивал ритм вальса.

- Что ты мне предлагаешь? Заменить Мег?
- Послушай..я не могу без нее…я хочу знать, что она делает, как она..хоть так я чувствую, что она рядом.
Родерик чуть поморщился
- Ты же знаешь, что я недолюбливаю ее. Причем это еще мягко сказано.
- Пожалуйста!
Родерик вздохнул и добродушно взглянул на Призрака.
- Хорошо… Я сделаю это…Только потому что ты этого хочешь…Только потому, что ты этого просишь…

Раз-два…Раз-два.. Ритм вальса сменился тактами похоронного марша.

- Но поверь моей интуиции, нас ждет беда.

[Елена]

Глава 9.

Призрак стоял, заложив в руки в карманы, и размышлял. Итак, что мы имеем? – спрашивал он себя. И сам же себе отвечал – ничего. Ни-че-го. Мы с тобой имеем ничего. Абсолютно. Более того, мы с тобой, дорогой мой Призрак Оперы запутались окончательно. Где ложь, где правда? Любит ли его Кристина? Что имела в виду мадам Жири и на что намекал Родерик? Отдавать ли Оперу Бетани? Продолжать ли играть свою роль дальше? Как быть с Карлоттой? Сколько вопросов… И ни одного ответа…
Карлотта… он чувствовал, как в его сердце начинает таять лед, когда он думает о примадонне. Хотя…Какая она сейчас примадонна? Она слабая, отчаявшаяся женщина… И он виной тому, что произошло с нею.
…В тот вечер, когда она потеряла сознание, он принес ее обратно в гримерку. Ему не хотелось, чтобы у него в подземелье находилась другая женщина..Другая женщина, кроме Кристины. Мег была не в счет. Мег была тоже отчасти Кристиной. Эхом ее. Вестью… но не более. Карлотта же… Карлотта лежала на кровати и ее мокрые от беззвучных слез ресницы чуть подрагивали. Призрак задумчиво смотрел на нее…Как страшно быть ослепленным ненавистью..Тогда начинаешь давить всех вокруг… Карлотта тихо застонала. Призрак наклонился и убрал с ее лица локон непослушных каштановых волос. Девчонка… Взрослая девчонка…Она заигралась…Она просто заигралась…А он так зло разбил все ее игрушки… И ничего не вернуть. Ничего не вернуть. В первый раз в жизни он ощутил это. Ничего в этом мире нельзя вернуть… Уходит время, уходят люди…Мы опаздываем сказать самое важное…Мы не успеваем увидеть самое главное… И ничего не вернуть… Никогда. Никому. Ни для кого… Он наклонился над Карлоттой. И тихо шепнул:
- Прости меня, пожалуйства.
И услышал в ответ сонный шепот:
- Конечно, Убальдо…Я прощу тебе все…
Призрак отшатнулся в сторону, как ошпаренный. Боже…что же он наделал… Его горло свело судорогой… Боже мой… Еще ни разу в жизни он не испытывал вины… Даже тогда, перед мадам Жири… А сейчас он чувствует, как к горлу подступает жаркий комок слез… Боже мой… И он растворился в темноте комнаты…

…В тот вечер он решил тоже начать игру. Он думал долго. Очень долго. Он понимал, что если он решается на этот шаг, то обратного пути у него уже не будет… Но так было надо… В первый раз в жизни он думал не о себе…И даже не о Кристине..Он думал о Карлотте…Кто бы мог подумать, - горько усмехнулся он – кто бы мог подумать еще месяц назад, что он будет так переживать за нее…Кто бы мог подумать… Он пойдет на эту игру, на этот спектакль…Зачем? Так надо… Но ты не боишься, что еще сильнее измучаешь ее? Я не знаю… не знаю… не знаю…

Кто-то за спиной Призрака чихнул. Он оглянулся. Это был Родерик. Он сидел в кресле и задумчиво расковыривал тростью дырку в полу.

- Ну что? – нетерпеливо спросил Призрак.
- А? – рассеянно переспросил Родерик.
- Что Кристина? Ты же был сегодня у нее?
- Да…да.. «Ну что же нового в Париже, Сирано? – Что нового? Да..да… - Я жду мою газету»…
- Это не смешно. – жестко ответил Призрак.
Родерик вздохнул.
- Прости..я неудачно пошутил.
- Я знаю, что ты не любишь Кристину…
Родерик горько усмехнулся и запрокинул голову.
- ….ты не любишь Кристину, - продолжил Призрак. – Но пойми, у меня нет иного выхода. Только ты можешь мне помочь…Расскажи, пожалуйста.
Родерик снова вздохнул, не опуская головы и разглядывая трещины на потолке.
- Поверь, у Кристины все нормально. Сегодня они с Раулем весь день провели дома… Она читала твои письма…Я умею быть невидимкой... Я незаметно подкладываю письма на подоконник ее спальни каждое утро..А потом она читает их...
- Спасибо…Правда, большое спасибо… - Призрак крепко обнял Родерика и вышел.
Родерик еще раз вздохнул и наконец-то опустил голову. Глаза его были полны слез.

Чего-то у меня зачесались глаза – подумала Бетани. Странно. Она потерла их рукой. Она устает…Да, она устает… Слишком много на нее свалилось. Как тяжело все время быть сильной. Даже если эта сила и стойкость в крови… Нет. Не раскисать. Осталось еще чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Через неделю премьера. И слава. У нее будет слава. Тогда и можно будет отдохнуть. А сейчас – не раскисать.
- Ну какого черта вы поперли декорацию туда? Вы что, хотите сломать ее? Тогда запомните, что в этом случае лес будете изображать сами. А топоры у дровосеков будут настоящие!
Как все-таки тяжело работать с идиотами! Хотя с умными работать еще тяжелее. И страшнее. Хотя интереснее. Всегда приятно иметь дело с сильным соперником. Как давно у нее не было сильного соперника. С того самого момента, когда…Да, с того самого момента, когда она навсегда распрощалась со своим живым отражением…
Ну и кто меня сейчас трогает за плечо? Нет, ну кто меня трясет?
- Мадмуазель Ковенант? – Фирмен выглядел обеспокоенным. – Мадмуазель Ковенант. Вы выглядите уставшей… Может, вам лучше отдохнуть? А мы пока последим за рабочими.
Отдохнуть? Это хорошо..В конце концов, если она оставила этих двоих своими помощниками, то путь они делают часть работы. Пусть наблюдают за расстановкой декораций…

Она зашла в свою комнату. Подошла к зеркалу. Да, теперь она уже не боится зеркал. Более того, она их даже любит… Ведь в них она видит только себя себя…
…Мда…Выгляжу я неважно… Более того, даже удручающе… Сколько я сегодня спала? Три часа? Мало..Мало..Надо отдыхать. Ведь она лицо Оперы. Честно говоря, на саму Оперу ей наплевать… Но в вечер премьеры она должна выглядеть великолепно. Ничто не должно помешать ее триумфу.
…Боже, как я устала…

…Боже, как я устала – думала Карлотта. Как я устала…Что мы сегодня делали? Ах да, репетировали новую оперу…Глупую оперу… Ля-ля-ля… «ах, моя душечка я люблю тебя…ля-ля-ля»..Что они знают о любви? Что они знают о настоящей музыке? Вот Убальдо знает…Он знает… Он договорился с таинственным композитором написать для нее оперу. Специально для нее. Поэтому Убальдо и не играет в спектакле, который ставится сейчас. Он работает с новым композитором…Специально для нее… Глупые люди шутят над ней, говорят, что Убальдо умер… Ну да, конечно… Это же Париж. Это же Опера. Здесь забывают сразу. Здесь достаточно исчезнуть на пару дней – и ты для них уже мертв… А она-то знает, что Убальдо жив. Она знает… Ведь каждый вечер она закутывается в теплую накидку, тайком от всех поднимается на крышу Оперы, садится у ног Аполлона и слушает такой родной голос Убальдо, который рассказывает ей о планах на будущее. Он никогда не показывается - говорит, что он сбросил вес и хочет, чтобы это стало для нее сюрпризом. И ладно… Пусть играет, если так хочет… А еще он поет. Такая чудная, такая красивая музыка… Это действительно будет великая опера. И у Карлотты там главная роль… Иногда она тоже поет… Они поют дуэтом. И Карлотта в те редкие минуты, когда ее голос парит на сонным и глухим Парижем, понимает, что она поет по-настоящему…Поет душой… Поет, как она пела двадцать семь лет назад… Перед Анной…Потому что это настоящая музыка. В ней настоящие чувства, настоящие страсти…А не это глупое «ля-ля»… Как она хочет как можно скорее спеть эту таинственную оперу! С Убальдо… А потом они поженятся…И уедут отсюда…Далеко-далеко…

Родерик, как всегда, занимался своим любимым делом – разбирал книги. В принципе, в этот момент ему не был нужен никто. Он вдыхал текст, пил его, дышал им..Он читал старые строки давно умерших поэтов и вновь и вновь переживал их страсти, жил их жизнями. Он читал моментально, не разбирая букв и слов, и если бы его в этот момент спросили о прочитанном – то он не смог бы ответить… Он был погружен в книги, как в воду…Дочитав очередную, от откидывался назад и внезапно понимал, что уже пятнадцать минут почти не дышал. И он глотал этот воздух, чтобы через пять минут нырнуть снова…
На этот раз это был Блейк. Родерик открыл его.
….Словом высказать нельзя
Всю любовь к любимой.
Ветер движется, скользя,
Тихий и незримый.
Я сказал, я все сказал, что в душе творилось.
Ах, любовь моя в слезах,
В страхе удалилась.
А мгновение спустя,
Путник, шедший мимо,
Тихо, вкрадчиво, шутя
Завладел любимой…

Родерик побледнел и захлопнул книгу.

Мег плакала в подушку. Как некстати была болезнь! Как она хотела увидеть его!!! Вот уже неделя, как она не встает с постели. Она так давно не видела его! Ей так хотелось туда – под Оперу, на берег подземного озера. Чтобы просто побыть рядом… чтобы услышать его голос… чтобы увидеть его глаза под маской…. Час…два…пять минут…неважно…но только снова увидеть его!

Родерик ходил кругами, периодически останавливаясь, и прислоняясь лбом к холодному камню. Что же делать? Что же теперь делать? Как он вляпался…Как он по-глупому вляпался… Что же теперь делать? И сам себе отвечал – ничего. Ничего с этим поделать нельзя… Об этом даже нельзя никому рассказать. Он криво усмехнулся, представив реакцию на свои слова…Что же теперь делать? Держаться…Держаться до последнего…А потом? А потом все закончить.

А наверху месье Рейер пытался руководить оркестром. Шла репетиция «Веселой вдовушки». Одна из последних репетиций. Через три дня – премьера. Бетани сидела на последнем ряду, рассеянно ковыряя обивку кресла. Пока все идет как надо. Все идет хорошо. Даже слишком хорошо… Неужели в кои-то веки у нее что-то получилось? Неужели наконец она смогла что-то сделать сама? Неужели она тоже – гений? Она тоже достойна жить в этом мире, а не пребывать в тени брата. Неужели она тоже что-то может? Как приятно..
- Госпожа Гуидичелли – ваш выход!
Карлотта вышла на сцену.
- Со второго такта! «Пастушок, пастушок, подойди ко мне поближе!» И – раз!

- «…Past the point of no peturn….»

- Что Вы поете?! – истерично выкрикнула Бетани со своего места.
Карлотта стушевалась. Что она поет? Ах, да… «Торжествующего Дон Жуана».. Но нельзя… Нельзя…. А что надо петь? Да, да .. «Веселая вдовушка» Она начала:
- «Пастушок, пастушок…»

- Нет, подождите! – Бетани быстрыми шагами уже шла по проходу. – Что Вы сейчас пели?
- Н-не знаю…Не помню…
Бетани прищурилась. Полубезумная примадонна – это наказание. Но даже, если она потеряла рассудок, у нее остался голос. Но что это она пела? Какая красивая мелодия…
- Вы утверждаете, что не знаете, что Вы пели? – Бетани стала раздраженно постукивать перстнем по спинке кресла.
- Н-нет… - растерянно повторила Карлотта – в этот момент она сама себе верила. – А что? Что я пела?
- Нет, ничего, мне показалось.. Очевидно, Вы просто сфальшивили… Продолжайте.
Бетани вернулась на свое место. Интересно, что же все-таки попыталась спеть Карлотта?