Америка — страна, где мюзикл зародился и обрел статус национального искусства, поэтому образовательные проекты с участием американских актеров, режиссеров и музыкальных руководителей вызывают особый интерес у всех сочувствующих жанру. В начале 2007 года в рамках фестиваля «Музыкальное сердце театра» при поддержке посольства США и Фонда «Альянс» прошла серия мастер-классов по вокалу и актерскому мастерству, в которых принимали участие актриса Джуди Блейзер, драматург Элиз Торон, музыкальный руководитель Тед Сперлинг и актер Пол Кэндел. Мне удалось побеседовать Тедом и Элиз, и хотя этот разговор состоялся почти год назад, поднятые в нем темы, как мне кажется, срока давности не имеют.
Мы встретились с Тедом и Элиз в перерыве между занятиями, и за короткое время, что у меня было, я попыталась удовлетворить свое любопытство по самым разным вопросам, в том числе, заданным участниками форума Мюзиклы. Ru. Первый, конечно, о мюзикле «Свет на площади» (The Light in the Piazza), для которого Тед создал аранжировки, отмеченные премией «Тони».
— В чем успех шоу «Свет на площади» — в общем-то, довольно нетипичного для Бродвея мюзикла?
Тед: Я думаю, что успех мюзикла «Свет на площади» это то, на что мы надеялись, но на самом деле не ожидали, потому что, как вы сказали, он скроен не так, как большинство коммерческих мюзиклов. Мы надеялись, что у нас получился хороший, трогательный спектакль, и что зрителю он понравится. Еще одним благоприятным обстоятельством было то, что мы открылись в Линкольн-Центре, у которого много «абонементной» публики, поэтому мы были обеспечены аудиторией на первые пару месяцев, в отличие от большинства коммерческих шоу, которые начинают «с нуля» — у них гарантированной публики нет. К тому же мы открылись под конец сезона и как раз накануне раздачи наград, у нас было много номинаций, и это создало дополнительную рекламу. Людям спектакль понравился, потому что он стал альтернативной для зрителя, которому не интересен размах и блеск таких шоу, как «Мамма Мия!», «Лак для волос» или «Парни из Джерси», для тех, кто хотел посмотреть пьесу, не грандиозный мюзикл, а что-то более интимное, необычное, осмелюсь сказать, высокохудожественное. Как вы знаете, «Свет на площади» не шел 10 лет, это не «Кошки».
Элиз: Но кроме того и сам сюжет довольно доступный. В нем нет ничего шокирующего, он очень трогательный, человеческая история.
— А известность фильма, по которому этот мюзикл поставлен, как-то повлияла на его успех?
Э.: Не думаю.
Т.: Вообще-то он не очень популярен. Его знают в основном женщины определенного возраста... Не уверен, что этот фильм можно легко отыскать в прокате на dvd.
«Свет на площади» — мюзикл с внятным сюжетом и традиционной структурой, необычным его делает музыка, возможно, тема и то обстоятельство, что в нем много итальянского языка. Кроме того, режиссура не выглядела старомодной, и в то же время в ней не было ничего авангардного или провокационного... Я думаю, что у зрителей сформировался определенный голод... Люди привыкли к громкой музыке, синтезаторам, поэтому живой оркестр, в котором преобладали струнные, оказался приятным сюрпризом, они это оценили. Кроме того, театр, в котором игралось шоу, устроен таким образом, что публика находится совсем рядом с актерами, действие разворачивалось прямо вокруг нее...
— А что вы скажете по поводу последних постановок мюзиклов Стивена Сондхайма, режиссерских работах Джона Дойла, например?
Т.: «Компанию» я не видел, а «Суини Тодд» мне понравился.
Э.: Мне тоже.
— То есть вы думаете, что в таком камерном варианте этот мюзикл ничего не теряет?
Т.: Я знаю это шоу как свои пять пальцев. Это мое любимое шоу. Я видел другую постановку на Бродвее, тоже камерную, но она мне страшно не понравилась. Авторы просто попытались сделать ее «уменьшить», но там не было ни крупицы воображения. Они сделали оркестровку для нескольких синтезаторов, попытались воспроизвести звук оркестра, которого у них не было — и все. На этот раз спектакль был переосмыслен, мне понравилась постановка и декорации, артисты пели и играли замечательно.
Э.: И это производило огромное впечатление.
Т.: Авторы здорово придумали, как обойти моменты, связанные с отсутствием хора и большого оркестра, которого у них тоже не было. Они избавились от окончаний песен, и таким образом номера плавно переходили один в другой, и не было это оркестрового «та-та-та-там!» в конце, только в финале действий. А в конце спектакля вместо заключительного аккорда они просто хлопнули дверью в глубине сцены.
Э.: Это было очень изобретательно с точки зрения театра и гармонично.
Т.: А вот Джуди спектакль не понравился, она считает, что в нем не хватает эмоций, ей не понравилась абстрактность постановки. Я думаю, что если вы поинтересуетесь мнением у тех, кто видел этот спектакль, вы получите очень разные отзывы.
— Другой вопрос. Мы знаем, что в Америке отзывы критики могут способствовать успеху или неуспеху спектакля. Поскольку у нас критика в области музыкального театра мало развита, как и сам театр, в голове русского человека не укладывается, как рецензия в газете может повлиять на успех спектакля.
Э.: Это одно из проявлений нашего театра.
— То есть если критик напишет «идите» на спектакль, публика пойдет?
Э.: — Именно так. В отдельных случаях, конечно, если за шоу стоит мощный продюсер и есть поддержка публики, возможно преодолеть последствия неблагоприятных критических отзывов. Но на самом деле у многих уже запрограммировано в голове, что нужно опираться на мнение рецензента. Они рассматривают его как своеобразное руководство для потребителя. Люди ведь тратят огромные деньги на билеты и они хотят знать, на что их потратить, а на что — нет.
— А эта критика неподкупна или все-таки дружеские отношения автора и рецензента могут повлиять на его отзыв?
Т.: Нет, более того, у критика будут большие проблемы, если окажется, что он как-то связан с авторами произведения, о котором пишет...
— Вернемся к вашему пребыванию в России. За дни мастер-классов перед вами предстал целый паноптикум наших исполнителей. Как вы думаете, у нас есть шанс?
Т.: Знаете, я сам себе постоянно задаю этот вопрос. Конечно, мне хотелось быть вам полезным, но с другой стороны я должен быть реалистичным в отношении того, что именно может помочь. Я вижу, что народ здесь имеет вкус к тому, что вы называете французским музыкальным театром, который лично мне кажется довольно забавным. Все известные американские шоу во Франции шли плохо, а крупные французские шоу никогда в Америку не приезжали... Кроме того, то, что вы слушаете по радио, очень отличается от того, что слушают у нас — а это то, что формирует вкусы. Если бы люди могли слушать театральную музыку, вкусы могли бы измениться... Какая-то часть меня чувствует в то же время, что возможно, дело в культурных различиях — а они будут всегда.
Э.: Я видела в России несколько постановок, в обычном драматическом театре, в театре «Эрмитаж», где музыка и пластика использовались особенным образом... Может быть это не совсем мюзиклы, но все же музыка в этих спектаклях играла важную роль, и это не было похоже ни на что...
Т.: Я слышал, что «Мамма Мия!» здесь идет неплохо, это конечно не совсем то, к чему склонны мы, но похоже, британские шоу могли бы иметь здесь успех или шоу, аналогичные «Мамме мии!» — Jersy Boys например. С другой стороны... Это как история с мюзиклом «Свет на площади» — мы ведь тоже не ожидали, что у нас будет такой успех в Нью-Йорке. У нас были самые лучшие актеры, без которых все бы это не состоялось, потому что, чем сложнее и интереснее шоу, тем выше должен быть класс исполнителей. Возможно, когда-нибудь здесь смогут ставить более изысканные вещи, но на сегодняшнем этапе мне трудно себе это представить, потому что, если поместить ваших исполнителей в серьезное бродвейское шоу, вряд ли здешнее актеры смогут найти подход к материалу. Конечно, мы американцы. Если бы вы спрашивали англичан — ответ мог бы быть другим. Дело не в том, что ваши актеры не могут петь, они не могут петь и играть одновременно, и в первую очередь им надо учиться актерскому мастерству, осознать, что пение невозможно без актерской игры.
Э.: Вот поэтому в программе, которую мы осуществляем в Санкт-Петербурге, мы пытаемся соединить американцев и русских в работе над сложным материалом, смешать два наших мироощущения...
Так закончился наш разговор почти год назад. Тед и Элиз отправились в репетиционную театра Наций, где их ждали русские студенты. Многие из них позднее признавались, что за несколько дней мастер-классов они узнали больше, чем за годы учебы. Печальная характеристика отечественного образования, учитывая, сколько сил прилагает мечтающая о музыкальном театре молодежь, чтобы оказаться в стенах, например, ГИТИСа.
2008
