Монте-Кристо

<...> О романе надо забыть еще до начала представления. Потому что сделанное с ним можно уподобить превращению ветвистого дерева в телеграфный столб, по которому для верности еще и проехались асфальтовым катком. <...>

<...>По существу, перед нами — набор отдельных номеров, связанных между собой лишь краткими репликами Бертуччо, коему доверена функция комментатора. Особенно странно и неловко видеть при этом в программке имя Юлия Кима в качестве автора либретто и, соответственно, всех стихотворных текстов, иные из которых грешат подчас весьма сомнительным вкусом.

Музыка молодого и явно небесталанного Романа Игнатьева менее всего грешит оригинальностью и свежими идеями. Здесь есть отдельные вполне удачные номера — скорее, впрочем, хоровые, нежели сольные <...> Разумеется, говорить о сквозной музыкальной драматургии едва ли приходится, <...>весьма затруднительно отыскать какой-то один номер, который мог бы стать шлягером.

<...> Режиссерская работа Алины Чевик не выдерживает критики, с какой стороны ни посмотреть. <...> В результате главной фигурой в этой постановке стал художник по свету Глеб Фильштинский, затмив даже сценографию Вячеслава Окунева.

Красивая суета породистых юношей и девушек, так и готовых прыгнуть со сцены в какой-нибудь телесериал, — все это видено уже столько раз и так перемешалось в голове, что совершенно разные мюзиклы и сами кажутся очередными частями бесконечного сериала, за сквозной линией которого трудно уследить.

<...>Обещанный экран в 90 кв. м — явно прозябает. Он эффектен лишь однажды — в сцене, когда Дантес, сброшенный со стен замка Иф, всплывает со дна морского.

Общее разочарование знатоков — музыка Романа Игнатьева. Она не только не плод вдохновения, но имитация европейского (в нашем понимании) формата во всем его глуповатом павлиньем разнообразии. Самый запоминающийся номер — песня подкидыша-воришки Бенедетто «Папа, мама, у меня на сердце рана». Не знаю, Кима ли слова, но ушам поверить трудно <...>.

Взяв в художники Вячеслава Окунева, постановщики получили его фирменный стиль: блестящие золотом конструкции, имитирующие купольность дворцово-театрального поднебесья, апробированные уже в десятках других постановок, под парчу и бархат стилизованные длиннополые платья и колеты, в которые одеты эйфмановские балеты. На этого хореографа ориентировались Ирина Корнеева и Влад Ромеро в своих танцах, начиненных узнаваемыми силовыми поддержками — с пола на уровень плеч партнеров, бросками партнерши с рук двух танцовщиков и рисунком «насекомой» ломаной пластики.

Художник по свету Глеб Фильштинский <...> придал довольно монотонному зрелищу (режиссер — Алина Чевик) гламурности <...> Тексты мэтра Юлия Кима просты, как митинговые речевки, и идеально соответствуют музыке молодого Романа Игнатьева, которого, вероятно, растили на советской диете «Песен года».

Совместными усилиями из романа Дюма, и без того не блещущего глубиной, они отжали три тонны любви — сюжет с одышкой переваливается от одной лирической арии к другой, за которыми тут же следует дуэт. Баритоны, тенора и сопрано с одинаковым усердием упражняются в излиянии чувств, но музыкально все их эмоции — на одно лицо.

Мания величия создателей «Монте-Кристо» явно зашкалила. Кроме похвал самим себе, они, не мешкая и не дожидаясь никаких откликов, вписали свой спектакль в «самые выдающиеся мировые постановки». Виртуозно, как только он один в русском театре умеет, Фильштинский то разливал над сценой туман марсельского утра, то воссоздавал гниль замка Иф, то нагнетал тяжесть парижского ампира <...>. Первый акт был сценографически очень хорош. Во втором туман Фильштинского рассеялся. На первый план вышло банальное и скучное либретто, однообразные и бессмысленные па кордебалета, поставленные по принципу — должно же что-то происходить на сцене, пока солисты поют, столь же бессмысленные костюмы и, собственно, сами солисты, из которых более или менее ярким был только исполнитель партии доносчика Фернана (Максим Новиков).

<...>Роман Александра Дюма, вся прелесть которого в подробностях, нюансах, тончайших нитях, опутывающих всех персонажей, совершенно очевидно не хотел утрамбовываться в арии, дуэты, хоры, танцы и паркур. Либреттисту Юлию Киму пришлось сделать это насильно. Прием был выбран самый заурядный <...>. Явился рассказчик, бывший контрабандист Бертуччо, который по-быстрому, но не без елея в голосе, сообщал публике оставшиеся за рамками пения сюжетные перипетии.<...>

Что касается музыки «Монте-Кристо», то она мелодична и на слух приятна, но неярка и забывается сразу, как отзвучала. Из всех мелодий запомнить и напеть, выходя из театра, пожалуй, можно только одну — шокирующую своей пошлостью арию брошенного прокурорского сына Бенедетто, с кривляньем пропетую Андреем Александриным.

Нельзя не отметить, в общем-то, удачную, несмотря на кое-какие заимствования из зарубежных мюзиклов, сценографию Вячеслава Окунева. Нередко динамика декораций как бы маскирует статику, находящихся на их фоне артистов. <...>

Паре Эдмон (Игорь Балалаев) — Мерседес (Валерия Ланская) явно не хватало эмоционального взаимодействия. Вообще образы главных героев требуют более глубокой проработки. Если Эдмон хоть как-то эволюционирует: от пылкого влюбленного юноши-моряка до холодного и беспощадного мстителя графа, то у Мерседес изменения происходят лишь на внешнем, но никак не на внутреннем уровне. Нельзя не отметить Александра Бабенко в образе Бошана. В мюзикле (да и в романе) этому герою отведена довольно скромная роль. Однако артист приковывает к себе зрительское внимание не только своей прекрасной пластикой, но и внутренней наполненностью образа.

<...>Вокальный уровень солистов вполне соответствовал этому жанру и довольно ровен. Единственно, хочется выделить Карине Асирян (Гайде), чей номер отличался яркостью, а вокал выделялся на фоне остальных участников представления.

Сам же музыкальный материал, увы, оставляет желать лучшего.<...> Зато вполне добротно написано либретто.<...>

<...> Хороша световая партитура спектакля, за что надо сказать спасибо Глебу Фильштинскому.

В целом «Монте-Кристо» — зрелищное представление, которое стоит посмотреть хотя бы ради того, чтобы «поддержать отечественного производителя».

Спектакль Театра оперетты сделан на вполне достойном уровне, и его не стыдно поставить рядом с французскими предшественниками. <...> Музыка, декорации, костюмы, сама постановка — все продолжает традиции «Нотр-Дама» и «Ромео и Джульетты», так что искушенный зритель может развлекаться на спектакле игрой «найди десять отличий».

Оперный художник Вячеслав Окунев придумал отличные функциональные декорации<...>, потрясающая световая партитура, сочинена одним из наших лучших театральных художников по свету Глебом Фильштинским. Единственный прокол визуального ряда — плазменный экран, который не отрабатывает в спектакле и трети своей стоимости. Постановщики пользуются им как фотообоями<...>.

Еще одна удача постановки — это балетная группа. Все второе действие мюзикла происходит на балу у графа Монте-Кристо, и небанальная, интересная хореография Ирины Корнеевой в исполнении энергичного слаженного ансамбля, изображающего жадную до сенсаций и разоблачений публику, задает тон этой мрачной вечеринке.

<...>Игорь Балалаев, известный по своим характерным ролям (Киса Воробьянинов в «Двенадцати стульях», старый кот Гус в мюзикле «Cats»), неожиданно предстал в образе драматического героя, убедительно сыграв перерождение прекраснодушного и наивного Эдмона Дантеса во всемогущего, но внутренне опустошенного графа-мстителя.

<...>На роль Мерседес постановщики назначили двух начинающих в этом жанре актрис, известных публике больше по сериалам,— Валерию Ланскую и Анастасию Макееву. Первая из них пока не вполне справляется со своей партией, но опыт показывает, что в мюзиклах ежедневного показа (а «Монте-Кристо» собираются прокатывать блоками по две недели в месяц) актеры имеют большую фору для роста, и, возможно, со временем молодые исполнительницы смогут подтянуться до общего уровня труппы.

<...>В романе слишком много сюжетных линий, которые в рамки музыкального спектакля просто не втиснуть. А потому создатели мюзикла воскликнули: «Резать к чертовой матери!» — и... отрезали почти все. Двухтомный роман свелся к краткой истории <...> Добавлено кое-что и от себя: нежная дружба сына Мерседес, Альбера (Александр Постоленко), и дочери Вильфора, Валентины (Анна Гученкова), а также душевная сцена обретения потерянного сына матерью (Людмила Светлова), заимствованная то ли из передачи «Жди меня», то ли из пьесы Островского «Без вины виноватые». Впрочем, для мюзикла этого вполне довольно: есть любовь, интрига, преступление и наказание.

<...>Почти каждый номер выражает одно состояние героя: любовь, тоску, гнев, отчаяние. Увы, ни один из этих номеров не потянул на хит, который, хоть убей, должен быть в традиционном мюзикле.<...> Увы, ни один из этих номеров не потянул на хит <...>. Автора никак не упрекнешь в плагиате — ухо не ловит яркой мелодической интонации, но зато и не фиксирует заимствований, коими так часто балуются авторы театральной музыки. Поп-роковая фонограмма с преобладанием синтезаторного саунда, сдобренных пропилами электрогитары, звучит вполне «современно» и не без драйва.